— «Черепаха»?

— У нас здесь две батареи. Четыре орудия по пятьсот миллиметров — это «Чепепаха», и три лонгольдиера по семьсот миллиметров. Это «Брюкнер».

— Семьсот, сэр? Вы не ошиблись? — не поверил Джек.

— Нет, парень, не ошибся, — ответил капитан и вздохнул.

— Но ведь с такими калибрами вы можете всю долину под контроль взять! Или я не прав?

— Или ты не прав. Наш диапазон от шестидесяти пяти километров до ста двадцати пяти. В этом диапазоне мы уверенно накрываем любые площади, но за его пределами не можем побеспокоить даже маленькой мышки.

— Но… если поднять угол, можно ударить и ближе, нет?

— На больший угол стволы наших пушек не поднимаются. Должно быть, когда их делали, в этом не было необходимости.

— А откуда они взялись? Я ни разу не слышал о таком огромном калибре!

— Кстати, о калибре… — произнес капитан и посмотрел на свои наручные часы. — Через двадцать секунд залп «Брюкнера», так что ты присядь заранее и заткни уши.

— Спасибо, сэр! — воскликнул Джек и, привалившись к стене, как можно крепче зажал ладонями уши.

В этот раз он не услышал никакого звука, но ему показалось, что кто-то крепко хлопнул его по спине и животу одновременно.

— Ну что, уцелел? — усмехнулся капитан, когда Джек отнял от ушей руки и закашлялся.

— Как вы это переносите, сэр?

— Привычка, парень. Первый месяц у нас все в наушниках ходили и в специальных дифракционных костюмах, но теперь все в порядке.

— Как же сюда эти пушки тащили? На чем?

— Их сюда не тащили, они тут были. Ты не поверишь, но много лет назад здесь уже была большая война, от которой и остались эти орудия. Сейчас таких не делают. А еще под этими песками спрятан огромный арсенал, нам его за двадцать лет не расстрелять.

— А что же тогда вам в грузовиках привезли?

— Это мы бытовуху заказывали. Игровые приставки, новые фильмы, журналы и театральные пьесы.

— Какие пьесы? — не понял Джек. Ему показалось, что он ослышался.