– Мечтала стать героем… – сказал Джеймс. Потом робко спросил: – Корделия, а ты рассказывала об этом…

Его прервал громкий стук в парадную дверь. Через минуту Эффи в ночном чепце и папильотках открыла дверь кабинета и пропустила Магнуса вперед, ворча что-то себе под нос. Чародей был одет в пальто из ярко-синего бархата и рядом с Эффи казался выше ростом, чем был на самом деле.

– Магнус Бейн желает вас видеть, – мрачно пробурчала Эффи ему вслед. – И я еще вот что вам скажу: я не нанималась работать на людей подобного сорта. Я всегда служила в порядочных семействах.

Магнус спокойно снял пальто и протянул служанке. Она ушла, ворча что-то насчет необходимости спать, обмотав голову полотенцем, чтобы не слышать «бесконечного топота и болтовни».

Магнус взглянул на Джеймса и Корделию, приподняв брови.

– Вам нравится, когда слуги вас оскорбляют?

– Предпочитаю нанимать в услужение тех, кто может за себя постоять, – сказал Джеймс, поднимаясь с дивана. Корделия заметила у него за поясом револьвер. Возможно, после происшествия на Нельсон-сквер он не хотел, чтобы его снова застигли врасплох. – Это помогает держать себя в форме.

– Не хотите чаю? – предложила Корделия.

– Нет, благодарю. Нам нужно приступать немедленно. Меня ждет Гипатия. – Магнус оглядел кабинет, сделал небрежный жест, и портьеры задернулись сами собой. – Думаю, эта комната подойдет. Корделия, вы не могли бы стать на страже у двери?

Корделия, вытащив Кортану, прислонилась спиной к двери. Золотой клинок сверкал в свете пламени, и она почувствовала прилив энергии. Снова, как во время боя с демоном, меч шепотом обращался к ней, побуждал ее сражаться.

Магнус велел Джеймсу стать перед камином. Корделии вдруг пришло в голову, что глаза у них похожи: у чародея были золотисто-зеленые радужные оболочки с вертикальными зрачками, а глаза Джеймса по цвету походили на расплавленное золото. Когда Магнус прижал кончики пальцев к вискам Джеймса, во все стороны полетели искры цвета бронзы.

– Пора, – сказал маг. – Сосредоточьтесь.

Грейс, 1899–1900

Грейс,

1899–1900

Выяснилось, что чары Грейс все-таки действуют на Сумеречных охотников. На всех Сумеречных охотников мужского пола, кроме Джеймса. Когда они с Татьяной возвращались из Аликанте, карета несколько раз едва не застряла в яме – она была перегружена хлебом, булочками и пирожными.

«Просто скажи пекарю отдать тебе все, что есть в лавке», – прошипела Татьяна, когда они вышли из кареты у первой попавшейся булочной. Карета, тяжело переваливаясь через рытвины, тащилась в сторону Блэкторн-Мэнора, а мать смотрела на Грейс с каменным лицом. Время от времени она откусывала кусочек от гигантского слоеного пирожка, потом злобно оглядывала штабеля картонных коробок, между которыми была зажата Грейс.