– Ты. Не тронешь. Ее, – очень медленно и раздельно повторила девушка. – Или я прилюдно откажусь стать женой принца. И как хочешь потом объясняйся с самханцами.

Она не шутила. Будь у Тэруко сейчас при себе оружие, она бы, пожалуй, рискнула попробовать убить двоюродного брата, наплевав на все последствия. Хитоми ни в чем не виновата. Какие бы разборки ни были у Шина с ее братом, подругу Тэруко не отдаст.

Принцесса умела защищать то, что было ей дорого.

Лицо сёгуна исказилось от ярости.

– Ты не сможешь вот так все отменить! – прошипел он. – О себе подумай. Я – твой опекун и знаю, как научить строптивую девку послушанию.

Тэруко издевательски улыбнулась:

– Не сомневайтесь, дорогой брат, я готова к любым последствиям. – Она гордо вскинула голову. – Ты не сможешь меня заставить, даже если изобьешь до полусмерти! И я – высокорожденная. Отец подарил мне танто, когда мне было десять. Тогда же он объяснил, как нужно делать сэппуку.

Очевидно, Шин поверил в серьезность ее намерений. После почти открытой угрозы самоубийства в его глазах вспыхнул алый огонь, а лицо стало задумчивым.

Смерть принцессы означала почти неминуемую гражданскую войну и грызню за власть. И нельзя позволить ей расстроить свадьбу – Самхан не простит. Проклятая стерва, чего она так вцепилась в девку Такухати?

Его ошибка. Тогда Шину казалось, что пристроить сестрицу нелояльного генерала во фрейлины к принцессе – хорошая идея. Внешне все пристойно – девка вроде и рядом и глаза не мозолит.

Кто же знал, что его придурковатая сестра вдруг сдружится с замухрышкой? Настолько, что готова будет защищать ее ценой собственной жизни.

Плохо. Значит, придется выждать до свадьбы. После церемонии Тэруко может вопить сколько угодно, это станет проблемой ее мужа, а не Шина.

Жаль, придется чуть отложить суд. Но ничего, Шин затянет свадебные празднества, чтобы никто из даймё не покинул столицу раньше времени.

Так будет даже удобнее. Суд сразу после праздника – не лучшая идея. А так у Шина останется еще две недели, хватит, чтобы сломить Такухати.

– Да подавись, – буркнул сёгун, тщетно пытаясь сохранить лицо. – Только следи, чтобы девка не маячила у меня перед глазами лишний раз.

Принцесса поклонилась. Гримаса ярости стерлась с ее лица, оно снова стало непроницаемым и высокомерным.

– Благодарю вас, любезный брат, что прислушались к моей просьбе, – произнесла она намеренно громко, явно для слуг, если те взялись подслушивать. – Разрешите удалиться?

– Иди, – велел Шин.

Когда за ней закрылась дверь, он схватил ритуальный посох и ударил им о стену так, что бамбук разлетелся в щепу.