ЛАЗАР (один). А? Что? Никого! Что за идея назначить встречу в три утра! Хозяин, который не спит, который не ест, который не смеется, а когда кажется мертвым, то возвращается живым, которому не стыдно заставлять бедного слугу возвращать наследство! И что толку, даже если бы господин Жильбер и сказал, что лорд сделал завещание в мою пользу, прошептав что-то в Торменаре? А теперь, когда он вернулся, чем я занят, спрашивается? Вместо того чтобы сказать: «Лазар, мой хороший Лазар, мой дорогой Лазар! Вижу, встреча со мной приведет к тому, что ты переломаешь себе руки и ноги. Иди в постель, друг мой, отдохни, поспи!» Нет, он заставляет меня бегать от дома к дому в поисках женщины, чье имя он мне не говорит, чей адрес он мне не дает и описать которую не может. О Испания, о хозяин Розо, о Петра! Только подумать, до чего я доведен, что скучаю за всем этим, даже за развалинами Торменара…

Входит Ратвин. Лазар вздрагивает.

ЛАЗАР. Милорд?

РАТВИН. Я напугал тебя?

ЛАЗАР. О, ради бога… Наоборот, милорд!

РАТВИН. Я видел, что ты вздрогнул.

ЛАЗАР. Это потому, что я не ожидал увидеть вас.

РАТВИН. Ладно-ладно! Я сам назначил тебе здесь встречу.

ЛАЗАР. Правда! Должен сказать, это правда. Я бы не пришел сюда, если бы вы не велели.

РАТВИН. Так ты нашел женщину, о которой я говорил?

ЛАЗАР. Я посетил все дома на земле Тиффо, один за другим – их восемьдесят. В тех восьмидесяти домах девяносто семь женщин, из которых тридцать девять пожилых. Я разговаривал со всеми, за исключением пяти – трех идиоток и двух паралитичек. Никто из них не разговаривал вчера с графом Жильбером.

РАТВИН. Мой дорогой Лазар, ты парень с головой на плечах….

ЛАЗАР. Правда, милорд?

РАТВИН. А кто служит мне верно…

ЛАЗАР. О, на счет этого вы правы.