У Брана заломило сердце. Ему хотелось закричать, и он крепко стиснул зубы. Подобравшись к Улле, ласково и тихо произнес:

— Ты на что-нибудь обиделась? Может, на меня? В этом дело? Скажи мне, что произошло? Что, любимая моя? Ну, что, а?

Он не получил ответа, девушка осталась недвижима. Бран попытался взять ее за руку, но Улла вырвала ладонь.

— Ладно, отстань от нее, — велел конунг. — Видишь, она не хочет.

Бран даже не обернулся. Опять поймал ладошку Уллы, и вновь она оттолкнула его руку. Он попытался снова — с тем же результатом. На его глаза навернулись слезы. Конунг произнес:

— Да оставь ее, кому говорено! — он подался к Улле, но Сигурд преградил ему дорогу.

— Ты вот што, родич, — молвил ярл, — ты их не трогай. Не мешай, сами разберутся.

— Пускай не лезет к моей дочери!

— А я говорю, не вмешивайся! — ярл насупился. — Не нашего ума то дело. Он ей, почитай, што муж…

— Она не хочет с ним жить, сама только что сказала.

— Иль ты не видишь, што она не в себе?! — в сердцах воскликнул Сигурд. — У ней разум замутился. Дитё ведь еще… вот, видать, и не снесла. Не трогай их, глядишь, она и оклемается. Оставь.

Конунг угрюмо промолчал. Улла, съежившись, сидела на камнях, поджав под себя босые ноги. Казалось, она дремлет. Бран замер около нее. В отчаянии дергал свои пальцы, и даже этого не замечал. Было очень тихо, лишь потрескивали угли в очаге.

— Явилась, не запылилась! — сказал вдруг громкий голос.

Аса вышла на середину и остановилась возле Уллы. Сверху вниз, сердито и насмешливо посмотрела на сестру.

— Вот еще чучело! — Аса уперла руки в боки. — Пугало огородное! Представление устраивает! Хватило с нас вчера твоих представлений, дура! Вставай, чего расселась?

— Ты што это? Замолкни! — велел ей Сигурд. — Не совестно тебе?

— Пускай ей будет совестно, этой притворяле, — отозвалась Аса, — за то, что вечно всех дурит, бедненькой прикидывается! Вы, как дураки, ей верите, а она вас всех дурит! Теперь еще и волосы состригла, вся такая разнесчастная, а всего-то у ней и было, что волос! На блоху вообще теперь похожа! Лысая уродина! Обманщица!

Конунг шагнул вперед и хлопнул Асу по щеке. Она распахнула синие глаза, во взгляде появились изумление и обида.

— Не тронь сестру, — велел конунг. — Я запрещаю, ясно?

Ее губы задрожали, и она закрыла ладонями лицо. Конунг отвернулся.