Улла теперь — это я. Ее глаза — мои глаза, ее руки — мои руки. Вода течет по моему телу. Дует слабый ветер, и мне холодно. Я бегу по берегу вверх, трава щекочет мои босые ноги.

Шорох. Тень в кустах. Вздрогнув, она (она?) замедляет шаг.

— Раннвейг? — говорит (мой) голос.

Нет ответа. Снова шорох и треск сучка.

— Раннвейг, перестань, это не смешно, — голос звучит тонко. Я больше не смеюсь. Я здесь совсем одна… стою голая на берегу… мне холодно и страшно.

Я обхватываю себя руками. Зубы выбивают дробь.

— Раннвейг? — зову я. — Это ты?

Они выходят из-за куста.

Я их не знаю… (…конечно, знаю…)

— Траин? — шепчут мои губы. — Ты что?

Траин? Кто это — Траин?

Мой брат. Мой старший брат. Он смотрит на меня, и я сжимаюсь. Хочу провалиться сквозь землю. Я дрожу, ноги будто пакля. Мне бы убежать… но я не могу пошевелиться.

— Чего ты испугалась, глупенькая? — говорит брат. Они подходят и обступают меня. Они высокие. Сильные.

Чего они хотят?!

— Чего вы хотите? — у меня тихий, дрожащий голос. Сердце так и обмирает. Я смотрю на них, а они улыбаются. Тот, второй, протягивает руку.

Ари?

Он гладит меня по плечу, и от его улыбки внутри все холодеет. Он говорит:

— Ты и впрямь хорошенькая, когда без всего этого тряпья. Чего же ты стесняешься? Я же хочу жениться, не просто так…

— Перестань… уйди… — шепчу я. Пытаюсь отстранится, но он меня хватает и притискивает к себе. Его ноздри раздуваются, руки шарят по моему телу. Я отбиваюсь, отбиваюсь изо всех сил, но он сильнее. Он очень, очень сильный. Я вижу его мутные глаза. Он сопит. Мы молча боремся. Это как во сне. Я просто сплю, мне это снится.

— Вот дура, — говорит мой брат. — Чего кочевряжишься? Строит из себя… На тебе такой мужик жениться хочет, в ножки кланяться должна!