Теперь все уже не важно.

Осознав это, Нел чувствует, как тело вдруг тяжелеет, а на душе становится легко-легко. Она перестает биться, пытаясь удержаться на плаву, предает себя воде и покачивается, безвольно, как водоросль. Прилив подталкивает ее раз, другой, третий, и она понимает, что это конец.

Руки.

Руки, сильные и настойчивые, много рук – и голоса, злые крики, крики облегчения. Много голосов, все кричат разом, и Нел тянут наверх. Дверца люка захлопывается за ней, засов брякает оглушительно, как удар грома.

А сестры, ее сестры, все, кроме одной, собираются вокруг нее, возмущаются, настаивают, охают от страха и облегчения, требуют рассказать, что случилось, где она была, почему пропустила свадьбу?

И Нелл им рассказывает, давясь морской водой, желчью и рвотой. Она дрожит, трясется и отчаянно пытается вернуть душу – которая только что собиралась улетать, – вернуть ее назад в тело.

Ей верят сразу, верят, потому что она никогда не лгала, и потому, что отлично знают свою мать и им известно, как далеко протираются ее амбиции.

Нел надеется, что Аша в безопасности, что еще есть время.

– Вице-король настоял, чтобы после церемонии они отдали дань уважения тем убитым в морге, пока город празднует.

Покойницкая, думает Нел, полная заблудших душ и прожитых жизней, сколько же там неиспользованной силы.

И, пока они сидят вот так, всемером, до них вдруг издалека доносится звучный голос погребального колокола. Не ритмичные удары, а отчаянный трезвон, крик о помощи. Он заставляет их остановиться, заставляет замереть голоса, лица, руки, пытающиеся обсушить Нел. Он приводит в порядок их души и мысли, заставляет вспомнить, что дорога каждая секунда.

И они бросаются бежать, все они, даже Нел бежит, задыхаясь и прихрамывая. Они взбегают по ступенькам, несутся по опустевшим комнатам. Они скатываются по парадной лестнице, как котята, которых выпустили из коробки. Они мчатся по булыжным мостовым, быстрые, проворные, и прозрачные ткани длинных шлейфов развеваются за ними, как знамена. Они несутся по ночным улицам, как стайка переполошенных призраков, мелькают в окнах и проемах открытых дверях, вспыхивают в лучах фонарей, выскакивая из темноты на свет и снова исчезая в тенях.

Почти уже добравшись от места, они чуть не врезаются в черную карету и в четверку с развевающимися в воздухе черными, как смоль плюмажами. На какое-то мгновение перед Нел мелькает Вице-король, скорчившийся внутри – его белый свадебный наряд окровавлен и изорван, и истинный возраст явно проступил на лице. В следующий миг экипаж проносится мимо них, мчит к городским воротам, но увиденное наполняет Нел новыми силами.