– Был то охотник.

– Потом увидала я красного человека.

– Так то был мясник.

– Ах, фрау Труда, до чего же мне было страшно! Посмотрела я в окошко, а вас не увидела, и сдается мне, был это сам дьявол с огненной головой.

– Ох-ох! – сказала та. – Стало быть, видела ты ведьму в истинном обличье. А я-то давненько тебя дожидаюсь, хочу, чтобы ты мне послужила и немного посветила.

Тут превратила она девочку в деревянный чурбак и кинула его в огонь.

А когда пламя как следует разгорелось, подсела поближе, стала греться и сказала:

– Вот теперь-то стало светло!

Брайан Ходж Лохматый Питер и его друзья

Брайан Ходж

Лохматый Питер и его друзья

Про особняк, где они размещались, говорили, что за долгие годы не случалось, чтобы над ним хоть раз засияло солнце, а когда шел дождь, он был ледяным, как на Северном полюсе. Что ж, так и должно было быть, ведь в их жизни солнце тоже не светило невесть как давно, а может, его лучи и вообще никогда не касались их несчастных лиц.

Они не были предназначены для солнечных дней и парков, для лодочных прогулок и пикников. Упаси бог. Они были другими детьми, чей удел – грозы с градом, зловещие и мрачные закоулки, кораблекрушения и бедствия.

При этом они все же были востребованы. Посетить их означало увидеть будущее, свою судьбу в конце неверного пути и схватиться за голову в надежде, что еще не все потеряно. Взглянуть на них значило понять, что для большинства, почти для любого другого ребенка в мире, не зашедшего так далеко, как они, есть еще шанс исправиться и покончить с заблуждениями.

И потому, каким бы мрачным и зловещим ни было их обиталище, люди сюда приходили. Прямо рвались сюда. Приезжали полные машины, порой даже полные автобусы. Одну экскурсию для них проводили утром, одну днем и (видимо, для тех, кто хотел обеспечить своему ребенку бессонную ночь, полную кошмаров) еще одну вечером. Плату у входа принимал мистер Крауч с суровым лицом или, даже чаще, миссис Крауч с еще более непроницаемым лицом, и экскурсия начиналась. Можно было задерживаться сколько угодно, где только захочется – иногда такие лишние минуты необходимы, чтобы идея достигла сознания особо упрямого или тупого ребенка, – хотя, топчась на одном месте, вы рисковали упустить часть полезных разъяснений мистера Крауча. Питер слушал его болтовню уже очень долго. Наверное, если бы старик заболел или – еще лучше – свалился с лестницы и сломал свою мерзкую цыплячью шею, он, Питер, смог его заменить и ни разу бы не сбился.

Вот и сейчас он прислушивался – слух у него был удивительно острым, – отмечая, что с прошлого, да и позапрошлого раза не изменилось ни словечка.