Так оно и было, они увиделись. И недели не прошло, как Дженни вернулась.

Но на этот раз она пришла не за наукой. Видимо, кто-то счел, что учиться ей уже поздно. Нет, она пришла, чтобы учить. Дженни, как и все они, должна была стать для других детей устрашающим примером. Она пришла, чтобы остаться.

Мистер Крауч привез ее глубокой ночью. В такие холодные предрассветные часы сюда всегда доставляли новичков и убирали тех, кто больше не работал. Ночь, в конце концов, была неофициальным временем, свободным от экскурсий, когда с дверей снимали засовы, и они могли бегать по всему особняку… нельзя было только спускаться в вестибюль и заходить в кое-какие комнаты внизу, которых они никогда не видели и которые мистер и миссис Крауч звали домом.

Единственная свободная комната, известная Питеру, располагалась напротив него через коридор, туда-то мистер Крауч и принес Дженни. Раз уж ходить было разрешено и поскольку такие события нечасто случались в их жизни, все ребята снизу пришли познакомиться. Они взбегали по лестнице, но никто не поднял шума, кроме миссис Крауч с ее толстыми, как у слона, ногами. Все здешние дети умели двигаться тихо, даже Жестокий Фред.

– Я хочу представить вам Дженни, – пролаяла миссис Крауч, столь же краснолицая и мощная, насколько бледным и тощим был ее супруг. – Кое-кто из вас, возможно, помнит, как на прошлой неделе во время экскурсии она перебила рассказ необдуманным вопросом. Какие ножницы, подумать только! Но ужаснее всего то, что она, по всей видимости, не сознает, какая трагедия с ней произошла. Вы можете себе это представить?

На лице у миссис Крауч всегда было написано брезгливое недовольство, будто какие-то вредные невидимки постоянно совали ей под нос вонючие пальцы, заставляя морщиться.

Однако она говорила правду. Дженни, с гладко причесанными темными волосами и глазами любознательной мечтательницы, явно не боялась – ни Питера, ни остальных. Наоборот, вид у девочки был такой, словно она переживает захватывающее приключение.

– Но я уверена, что вы не будете терять времени и посвятите ее в курс дела, – закончила миссис Крауч, после чего глянула на часики и заохала, что ей пора. – Хороших вам снов, проказники! Или дурных. Это одно и то же!

С этим она их покинула. Лестничные пролеты долго протестующе скрипели под ее внушительным весом. Наконец, дети услышали, как хлопнула громадная зарешеченная дверь внизу и зазвякали ключи.

Все окружили Дженни, чистую, с иголочки, чьи грехи и преступления против обидчивых взрослых не были заметны с первого взгляда.