Пока я читала, Каамиль крутился возле меня и играл с моим рукавом. Я заправила прядь дымных волос за ухо и просматривала книгу за книгой, всё глубже погружаясь в прошлое, к родителям и дедам, чьи имена с трудом могла произносить. Каамиль радостно вскрикивал, обнаружив джинна, который нас соединял и превращал в стоюродных кузенов. Сосредоточенно изучая самые старые книги, сшитые из пепла и сажи, я увидела, как род моих предков сжимается, делается суше и горит ярче. Как все они втягиваются обратно в траву, которой были когда-то, покачиваются на ветру с запахом пшеницы, выпуская лёгкие семена. И я увидела, как упала Звезда со сломанными ногами, как она ковыляла по полю, плача, и как над её следами подымались тени.

Глаза Каамиля расширились. По моему лицу текли слёзы – немая солёная вода, не огонь и не пламя. Я даже плакать как джинния не могу.

– Но это книга Кашкаша, его род. Ты происходишь от того же ожога, от той же Звезды. Я думаю, это значит, что он…

– Он никто! Разве ты не слышал, что сказал Король Огнива? Кашкаш был лужей горящего масла на задворках шадукиамской башни. Я совсем не такая, как он!

Я захлопнула книгу: не хотела знать и не просила об этом знании. А Каамиль научился не задавать мне вопросов. Может, во мне и нет огня, но я могу засыпать пеплом пламя любого. Лишь однажды он прикоснулся к моим волосам и сказал, что в нём огня хватит на двоих, и он сможет меня разжечь. Я вложила руку в его дым, и Каамиль ощутил мой холод, мой мягкий пепел на своём сердце, и содрогнулся. Больше он этого не предлагал.

Дрейфуя по своим залам, где колонны становились серыми от пепла, я не могла забыть Травинку-Звезду, казавшуюся такой печальной на красивых иллюминациях, обрамлённых огнём на страницах. Из её глаз текли настоящие горючие слёзы из кипящей сырой нефти, а её бедные сломанные ноги истекали кровью на траве. Родилась ли я из крови или из слёз? Произошла ли я из этих искалеченных обрубков? Или появилась на свет позже, когда тот человек овладел ею, и она сделалась такой же тёмной, как я? Может, последняя жалкая капля её света упала на какую-нибудь незначительную травинку, и родилась болезненная, лишенная огня тень, и это была моя бабушка? В моих мечтах Травинка-Звезда плюнула в мужа, и её слюна обратилась в бледного, бескровного ребёнка, который плакал и звал мать, хотя она не слышала. И этим ребёнком была я. Когда я не мечтала, изучала книги на решётках в обгорелых подвалах, искала упоминания о ней. Где сейчас могла находиться бессмертная Звезда, упавшая в центр мира?