– Когда будете писать служебную записку, предложите еще одну серию тестов, – повторил Энди.

Глаза Пиншо прояснились. Улыбка вернулась.

– Конечно, эта поездка на Гавайи на какое-то время останется между нами, – сказал он. – Когда я буду писать служебную записку, я предложу еще одну серию тестов. Думаю, это правильное решение. Чтобы исключить всякие сомнения.

– Но после этого я смогу поехать на Гавайи?

– Да, – кивнул Пиншо. – После этого.

– И еще одна серия тестов может продлиться около трех месяцев?

– Да, около трех месяцев. – Пиншо просиял, словно услышал правильный ответ от любимого ученика.

Они приближались к пруду. Утки неторопливо плавали по зеркальной поверхности. Пиншо и Энди остановились. Шедший за ними следом молодой человек в приталенном пиджаке наблюдал за мужчиной и женщиной средних лет, которые бок о бок скакали верхом на другой стороне пруда. Их отражения искажал только длинный след, оставленный проплывшей белой уткой. Энди подумал, что пара будто сошла с рекламного листка, предлагавшего застраховать жизнь. Такие обычно выпадают из газеты на колени… или в кофе.

В голове слабо запульсировала боль. Пока терпимая. Но из-за собственной нервозности он едва не послал Пиншо гораздо более сильный импульс, чем требовалось, и сопровождавший их молодой человек мог это заметить. Агент вроде бы не смотрел на них, однако Энди это не обмануло.

– Расскажите мне немного о здешних дорогах, – тихим голосом попросил он Пиншо и вновь легонько «толкнул» его. По подслушанным обрывкам разговоров Энди знал, что они недалеко от Вашингтона, округ Колумбия, но не настолько близко, как расположенная в Лэнгли штаб-квартира ЦРУ. На этом его знания заканчивались.

– Здесь очень хорошо, – мечтательно ответил Пиншо, – потому что заделали дыры.

– Да, это хорошо, – осторожно ответил Энди и замолчал. Иногда импульс, подобно гипнотическому транс у, вызывал у человека воспоминания – благодаря какой-то слабой ассоциации, – и не следовало прерывать этот процесс. Иначе возникало эхо, эхо перерастало в рикошет, а рикошет… мог привести к чему угодно. Так случилось с одним из пришедших к нему бизнесменов, и Энди тогда до смерти испугался. Все обошлось, но если его друг Пиншо внезапно превратится в буйного душевнобольного, ничего хорошего не выйдет.

– Моя жена любит эту штуковину, – все тем же мечтательным голосом продолжил Пиншо.

– Что это? – спросил Энди. – Что она любит?

– Ее новый измельчитель отходов. Он очень… – И Пиншо замолчал.

– Очень красивый, – предложил Энди. Парень в приталенном пиджаке подошел ближе, и на верхней губе Энди выступили капельки пота.