– Я и так получаю удовольствие от этой работы, – ответила она. – Мне особенно нравится пристраивать все самое цветное и яркое… там… где палата скорби.

– Палата скорби?..

– Ну, я так называю закуток для безнадежных. У кого младенцы мертвыми родились… или у кого с трубами полные кранты… Невезуха там лежать, слушать, как у других младенцы всю ночь пищат, а у тебя сна ни в одном глазу. Жестокие люди эти врачи, что ни говори…

– Тихих коек у нас не хватает, – спокойно отозвался Дамиан.

– Знаю я это все, знаю как облупленное, – вдруг заговорила она с ядом, внезапно прорвавшимся сквозь ее бледную, забавно-чудаковатую наружность. – Консультирующие врачи перегружены выше крыши. Чтоб им было легче совершать обход, всех пациенток кладут вместе, удачную маточную беременность с неудачной и с удаленной маткой сюда же до кучи. Все это я слышала…

– Простите, у меня дела, – сказал Дамиан, направляясь далее по своему маршруту; спорить было не в его правилах.

Старшая медицинская сестра тут же сообщила ему с готовностью:

– Она, между прочим, лежала у нас в прошлом году. Аборт с осложнениями. Оперировал доктор Кутбертсон.

Доктор Кутбертсон уже не работал; как оказалось, сразу несколько его пациенток прооперированы не лучшим образом. Дамиан вопросительно поднял бровь, сестра четко отрапортовала:

– Цветущая инфекция маточных труб. Один яичник пришлось удалить.

Ему не хотелось казаться излишне любопытным, он не стал расспрашивать подробнее. Всегда можно посмотреть записи в медицинской карте. Но какая ему нужда знать историю гинекологических заболеваний Маргариты Уимпл, которая протягивает гирлянды из пластмассовых подсолнечников и перьев фазана под потолком, над изголовьями кроватей безнадежных?..

Рождественский ребенок оказался черненькой двойней: крупные, здоровые младенцы на свет появлялись медленно. На роды вызвали Дамиана, поскольку роды осложненные; он, кстати, любил работать по церковным праздникам и в каникулы. Благополучную роженицу закатили обратно на каталке в покой, который был почти пуст. На шкафчиках матерей и пока еще не матерей красовались рождественские открытки. Украшения Маргариты Уимпл развевались под потолком на сквозняке, пробравшемся через двустворчатые двери. Маргарита собственной персоной почему-то восседала за столом медсестры, поедая клубничный йогурт ложечкой из пластикового кувшинчика.

– Что это вы здесь делаете? – спросил Дамиан с некоторым удивлением. – Украсили вы, надо сказать, на славу. Но я думал… на праздники вы отправитесь домой?..

– Домой? Зачем бы это? – смерила она его слегка неприязненным взглядом. – Вот и вы, кстати, тоже не дома…