Ужин проходил приятно. Марта рассказала о трудностях, с которыми столкнулась при организации выездных мастерских. Пригласили одного художника-фотографа, он пожелал фотографировать различные случаи рака молочной железы, увеличить изображения и развесить их в фойе, где пациентки ждут своей очереди на прием. «Снимки были бесподобные, но неподобающие. Они присваивали себе предмет. Таково свойство фотографии как искусства. Мне кажется, если это не твоя собственная раковая опухоль – значит негоже ее выставлять напоказ».

Дамиан заметил, что точно так же вряд ли стоит вешать в отделениях или зонах ожидания абстрактно-колористические работы. Марта спросила, не удалось ли ему разыскать студентку художественного колледжа, помочь с коллекцией Петтифера? А в каком вообще жанре, кстати, она работает?

– У нас в корпусе она создала некую композицию. Яркую, изобретательную. У меня сложилось впечатление, что она ни работой, ни деньгами не избалована. Говорила, что занимается инсталляциями. Мол, Бойс на нее повлиял.

– Так вот почему вы тогда внезапно спросили меня о Бойсе…

– Я и правда о нем очень мало знаю.

Марта объяснила, что Бойс был великий художник, который затрагивал мрачные темы и при этом использовал самые простые, обычные материалы.

– Жир и войлок?

– Ага. Обычно его работы масштабны по мысли. Прозрачные стеклянные клетки, не то кроличьи садки, не то реликварии неведомой религии. Искусство, заставляющее думать о войне, о лагерях военнопленных. Пожалуй, Бойс – единственный кумир сегодняшних молодых художников. Но они создают какие-то личные версии его стиля – ломтик рыбы, которую моя девушка не убрала со стола… трусики, которые были на мне, когда я впервые поцеловала Джо Блоггса… коллекция дисков, которую я тиснула у моего бывшего возлюбленного, – все это слишком узкий, сугубо личный акционизм. Мол, раз я художник, то и все следы моей деятельности являются произведениями искусства. Я не хочу сказать, что ваша студентка так думает. Может, она как раз понимает Бойса.

Дамиан сказал, что плохо представляет ее образ мыслей, зато готов поручиться, что она элементарно хочет есть. Но как ее отыщешь? Лучше уж искать другого подсобного студента. Тем более нет гарантии, что она вообще годится для этой работы.

На следующий день он краешком глаза, однако, уловил промельк знакомой белой головы и летящих одежд в коридоре – ага, шмыгнула куда-то, даже ясно куда. Он прошел чуть вперед как ни в чем не бывало, потом внезапно развернулся и открыл дверь чулана: там она и стояла.