Чет заметил, что некоторые из детей кружат вокруг них, неотрывно глядя на Триш. Те, что посмелее, даже касались своими призрачными руками ее плеч.

– Мама, – позвал один, и остальные, один за другим, подхватили: «Мама, мама». И вот они уже стенали хором, как раньше, глядя при этом на Триш. Где-то секунду Чет думал, что они, должно быть, принимают Триш за свою мать или, может, хотят, чтобы Триш была их матерью, но потом его вдруг пробрал тошнотворный холод. «О, Господи, – подумал он, – это они не к Триш тянутся».

Триш в ужасе посмотрела на Чета, потом вниз, на ребенка, которого медленно опустила к себе на колени. Маленькая девочка смотрела на них пульсирующими серебряными глазами.

Триш затрясла головой.

– Нет, – слабым голосом проговорила она.

Чет вынул из ранца нож.

– Положи ее на пол, – прошептал он.

Триш бросила взгляд на клинок.

– Чет? Что…

– Триш, положи ее. Сейчас же.

– Нет.

– Это не Эми, – сказал Чет. – Триш, послушай меня.

Взгляд девочки обратился на нож, и она зашипела.

Чет потянулся, чтобы схватить ее, но она, брыкнувшись, вырвалась из рук Триш и плюхнулась на крыльцо. Перекатившись, она встала на четвереньки и быстро – неестественно быстро – поползла прочь.