«Но зачем? Почему?! — думал с паническим отчаяньем Максим, — «Что я ему сделал? Да и кто он такой, собственно?»

Сопоставлять и делать выводы было тяжело: паника без боя не давалась. Однако Максим понимал необходимость холодных умозаключений и в конце концов сумел загнать панику в дальний темный угол сознания, чтобы, как ему казалось, спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

Он сидел верхом на стуле, смотрел в окно на прохожих, на подъезжающие к стоянке у общежития автомобили и думал.

«Это не может быть происками существующего политического режима. Мало кто нынче помнит о моих убеждениях. А кто помнит, что я участвовал в событиях октября девяносто третьего? Кому это теперь нужно? Да и не расправляются у нас так с инакомыслящими. Зачем подсылать убийц (и настолько совершенных убийц!), стрелять, давить, топить, когда можно вызвать по повестке — был человек и нет человека. А тут киборги, терминаторы… «Мафии он опять же неинтересен… Остается другое, и это другое — чистейшей воды фантастика. Причем ненаучная.

И опять вспомнился Максиму дурацкий фильм и та сюжетная линия, что положена была в его основу. В фильме стратегическая компьютерная система сделалась умнее человека и на рубеже тысячелетий, устроив заваруху с применением ядерного оружия, захватила власть на Земле. Но живуче человечество, и вскоре некие ребята научились успешно с новой властью бороться, да так успешно, что система была вынуждена отправить в прошлое киборга, имеющего человеческий облик, дабы уничтожить женщину, которая в этом самом прошлом должна родить ребенка, который в свою очередь, повзрослев, станет лидером движения Сопротивления — достаточно зрелищная вариация на традиционную для американской фантастики тему парадокса во времени. Имелся в фильме и повод для оптимизма: лидер Сопротивления посылает вдогонку своего лучшего боевика, у которого задание: «Хоть умри, но терминатора к мамочке моей любимой не подпусти», и который, как того следовало ожидать, становится отцом все того же лидера. Петля во времени замкнулась, киборг побежден, всеобщий хэппи-энд, слегка омраченный скоропостижной гибелью незадачливого боевика-папаши…

Может, так оно и есть, как в фильме, думал Максим, не веря самому себе, изо всех сил стараясь не верить, словно в страхе как-то спугнуть верой действительно существующую защиту. Но ведь был же кто-то тогда (помнишь незнакомца, вскочившего на подножку грузовика?), и был кто-то, остановивший неумолимых преследователей. Не милиция же…

Кончилось тем, что Максим окончательно запутался в клубке версий, гипотетических построений, невысказанных надежд и бесполезных вопросов. Рекомендаций никаких он для себя так и не выработал. Нужна помощь, но к кому обратиться за ней? В компетентные органы пойти? Там поднимут на смех, если не возьмут, чего доброго, на заметку. К коллегам? Примут за сумасшедшего, начнут обходить стороной, замолкать при появлении, крутить пальцем у виска. Близких друзей у Максима не было: не нашел как-то среди этих «демократов» и «либералов» близкого по духу человека. Своей девушки пока не имелось тоже. Да и что сказала бы ему «своя» девушка: «Максим, ты не в себе?» Остается уповать на эффективность защиты, даже если никакой защиты на самом деле нет.