Я постучала по фильтру на ее маске, стараясь не обращать внимания на глаза за зеленым стеклом окуляров – запавшие и окруженные глубокими синяками.

– Вот поэтому-то маска закрывает не только глаза. Живыми остаются только те яйца, которые мы вдыхаем. Они инкубируются в человеческих легких всю ночь. У нас внутри рассадник фэйри, Мо.

Она как-то вдруг очень озаботилась герметичностью своей маски.

К этому времени по оранжевым стенам уже прошел слух, что Кизил торгует снами на заказ. Нас поджидал сложный четырехступенчатый бартер. У одной древней феи был флакон шутовского бальзама, целый и готовый к использованию, но за весьма дорогую цену. Мо предстояло создать аквариум с рыбой высотой в небоскреб. Я поддерживала ее в вертикальном положении, пока она, сдвинув очки на затылок, втыкала сифон в глаз и извлекала требуемое из своего разума. Емкость воздвиглась до небес: восьмигранный столб, полный моллюсков и всяких фантастических тварей. Мо, правда, немного сжульничала, наполнив его розовым лимонадом, чтобы не израсходовать все свои водяные сны, и еще накидала туда насекомых, про которых ей снились кошмары с тех пор, как мы обе были еще девчонками. Но даже и так она все равно лишилась нескольких крупных снов – про морских коньков и устриц, про морских ежей и гладкую черную гальку, и про длинные тонкие водоросли.

Закончив, Мо упала на колени, и я на мгновение подумала, что она сейчас отключится.

Этого-то Кизил и ждала, за этим и ошивалась все время где-то рядом. В фейском мире за тобой постоянно следует по пятам алчная тень – не одна так другая. Хочет, чтобы мы уснули и оказались в ее власти, и тогда она заберет ребенка Мо, а пожиратели снов получат себе Пег – и когда нам таки дадут проснуться, будем мы с ней две старухи в маразме.

Но Мо так и не упала: просто постояла на четвереньках, свесив голову и покачиваясь, пока сделку не объявили свершившейся. И в обмен на аквариум мы таки получили бальзам.

– Лучше бы ему сработать, – процедила Мо, стараясь, чтобы голос звучал угрожающе.

Губы у нее кровоточили.

У меня имелись кое-какие сомнения, но с ней я делиться не стала.

– Все будет отлично, Мо.

Мы потащились назад, в «Набекрень». Оттуда доносился какой-то треск, сразу прекратившийся, стоило нам открыть дверь. Я зажгла благовония и хорошенько продымила все Отвисалово, выгнав всех сифонщиков вон. Кизил правда удаляться отказалась и ретировалась в верхний угол комнаты, отмахиваясь от дымовой завесы крыльями и закрывая лицо одной из своих рубашек.

Я взяла ножницы и попробовала срезать воск, закрывавший лицо Пег, но они только со скрежетом соскользнули с оранжевой корки.