– Запрещено не отдавать сны! Если твоя подруга даст защиту кому-нибудь еще, мы ее убьем.

Я повозила языком, нащупывая дырку от иглы, но она исчезла.

– Это просто сон. Я его высосу, – сообщила я.

– Ну, попробуй, – проворковала Кизил, протягивая мне стебелек.

Он был длинный и тонкий… и нет, я просто не могла забыть (а раньше вроде всегда удавалось), какой острый и пустой у него кончик.

– Лучше бы ты заключила со мной сделку.

С колотящимся сердцем я вытащила из коробки совершенно новую маску, пошла обратно в Отвисалово и надела ее на Мо. С очками внутри получилось довольно причудливо, но спорить она не стала. Кизил следовала за мной по пятам, мрачная, но почему-то довольная.

– И как мы намерены сделать так, чтобы они передумали держать тут Пег? – поинтересовалась Мо из-под маски сдавленным голосом.

Я опустилась на кушетку, глядя строго на стену перед собой, и применила самый спокойный полицейский голос.

– Все будет хорошо. На их стороне сила, это да, но еще они тупые, и у них очень короткое внимание. Мы что-нибудь придумаем.

Ее рука взяла мою – такая теплая и сухая – и пожала.

– То, что они сейчас делают с Пег… это же самое они сделали и с тобой?

– Более или менее.

– И они еще говорят, что ты маетная?

– Я вообще-то злопамятная, не забыла?

Пальцы ее пробежали по шраму у самого локтя.

– Но почему они просто не избавятся от тебя, Лиз?

Я оттянула ворот рубашки и показала три оранжевых круга у ключиц, которых в человеческом мире не видно.

– Я помогла одному из них, в Гайпари – так они называют Париж.

– Ты – и в Париже? Не могу себе этого представить.