– Для нас это неестественная среда, – я протянула ей пакетик кофеиновых таблеток.

– Сколько мы уже тут?

– Думаю, с час.

– Я что-то уже устала.

– Съешь таблеточку.

– Да не надо бы… – она все равно проглотила пару таблеток, для этой цели временно вынув изо рта вездесущую жвачку.

– Не надо бы… – я в ужасе закрыла рот рукой. – Так ты правда беременна!

Мо широко улыбнулась.

– Ну, я вообще-то и не врала. Я просто не ответила, когда ты спросила. В чем проблема-то?

– Тебе еще крупно повезет, если ребенок родится с двумя головами.

– Ты гонишь!

– У меня нет воображения, забыла? Тебе нужно срочно уходить.

– Никуда я не пойду, пока Пег не отпустят.

– Мо, это опасно!

– Ну, тогда решай проблему и выводи нас отсюда скорее, делов-то.

Я ринулась вон – к ней в комнату, искать маску. И нашла целую коробку. Маски для сна, с бирками, на каждой из которых значилось «Набекрень: новинка!». Большие яркие окуляры, плотно прилегающие к глазам, чтобы не выпустить наружу ни единого сна. Респиратор – фирменная фишка Мо: жутко неудобная по природе своей штука превратилась у нее в нечто идеально уютное.

Вырвавшись в свое время из Туранны, я сделала свою первую маску из отходов военного магазина. Тогда я спаслась в мир людей всего с парой снов в запасе, и сама идея, что сифонщики высосут их один за другим, была мне невыносима.

И самая злая, самая непростительная шутка была в том, что когда Мо сперла маску и начала в ней спать, она перекрыла нормальный отток снов, который происходит с каждым человеком на протяжении жизни. Маска сделала ее чем-то вроде гения. Ну, по крайней мере, так ее называли в фэшн-тусовке.

И если эта битком набитая масками коробка и есть настоящая причина того, что Касквим сделал из Пег козу отпущения, вина за это лежит на мне. Мо не могла знать, к чему это приведет, не могла предвидеть, что фэйри сочтут маски прямой атакой на основы их экономики – да вообще-то на саму их жизнь! Им же невдомек, как мало народу на самом деле видит во сне вещи.