– А второе?

Я покраснела, но все же сказала:

– Прядь твоих волос.

В волосах заключены сила и дух человека. Однако она вынула из пояса крохотные серебристые ножнички, срезала с темени длинную прядь и обмотала ею мои пальцы, а я крепко сжала кулак.

– И третье?..

– А третье – обещание. Дай слово вернуться.

– Откуда тебе знать, сдержу ли я его? – с легкой насмешкой сказала она.

– Ты оставишь мне в залог кое-что ценное.

Она улыбнулась так, что крохотные морщинки в уголках ее глаз пустились в пляс. Сколько же ей лет? Наверное, лет на десять больше, чем мне, только лицо закалилось под солнцем и морскими ветрами…

– Залог любви? – фыркнула она.

– Нет, Джессика Кампион. – Произносить ее имя оказалось приятно: от этого я чувствовала власть над ней. – Не забывай: я ведь дочь купеческого рода. Я возьму в залог нечто реальное – вещь, которой ты дорожишь настолько, что непременно вернешься за ней. Как насчет драгоценного камня из твоего уха?

Гостья вскинула руку вверх.

– Ах, это? Он стоит немногого – ничтожную долю цены твоего гучжэна, не говоря об этой ткани…

– Вот потому, Джессика Кампион, я и беру его в залог.

– Вот как? – холодно, с легким недовольством хмыкнула она.

Но к этому я привыкла и отступаться не собиралась.

– Ты то и дело трогаешь его, – сказала я, – всякий раз, как крепко о чем-то задумаешься. И, сдается мне, не пожелаешь расставаться с ним надолго.

Озаренное луной лицо гостьи расплылось в улыбке.

– Вот негодница! – сказала она. – Я вижу, ты быстро учишься. Ладно, возьми. Но будь с ним осторожна – это один из наших фамильных рубинов. Я не посмею вернуться домой без него.

Выходит, и у нее есть своя Омама?