В основу мира Светлого Феникса лег антураж, который я всей душой полюбила, впервые прочитав потрясающий китайский роман «Сон в красном тереме» в великолепном переводе Дэвида Хоукса и Джона Минфорда.
Всякий раз одно и то же
Всякий раз одно и то же
За две недели до того, как школу-интернат Гаса Гимпеля должны были распустить на летние каникулы, первая полоса утренней газеты украсилась огромным заголовком: «Цирк Буллфинч едет на запад! Следующая остановка – Уинди Сити!»[111]. Под заголовком имелось фото Эмилии с ее трио медведей-канатоходцев и отца самого Гаса – в высоком шелковом цилиндре, гордо усмехавшегося в усы. Они стояли перед новеньким паровозом циркового поезда, готовым к отправке.
Едва взглянув на фотографию, Гас подумал, что больше никак не может даром тратить здесь, в Столичной Академии, ни единой секунды зеленого июня. По ночам до его дортуара доносились из-за реки одинокие гудки паровозов, лязг буферов и стук колес товарных вагонов на запасных путях Фернастауна, и его всякий раз охватывала тоска по дому. Разъезжая с цирком Буллфинч из города в город, он привык к ритму жизни на колесах еще до того, как выучился ходить. Да что там, он и родился в личном вагоне родителей! И теперь, снедаемый тоской по своей цирковой семье, решил в этом году присоединиться к ней пораньше.
Надев потрепанный, невзрачный спортивный свитер, Гас записал в журнал на выходе, будто идет в гребной эллинг, а, едва покинув кампус, низко надвинул кепку на массивные очки – что, согласно его надеждам, должно было придать ему этакий гангстерски-самоуверенный вид, прошел семь кварталов к востоку и оказался в фернастаунском железнодорожном депо. Использовать гребной эллинг как благовидный предлог уйти из кампуса ему было не впервой. Он знал наизусть все поезда, день и ночь грохотавшие по рельсам и останавливавшиеся у северной окраины набрать воды, и чуть ли не всех хобо[112], разъезжавших по стране в товарных вагонах в поисках работы. Здесь, в Пенсильвании, движение неизменно было оживленным – уголь, сталь, лес требовались повсюду даже сейчас, в самый разгар Депрессии.
За время учебы Гас сдружился с подсобником, заодно кашеварившим в лагере хобо у фернастаунской водонапорной башни. С тех пор, как он себя помнил, в цирке Буллфинч никогда не отказывались подвезти странствующего рабочего или работницу, так что для него хобо были чем-то вроде продолжения цирковой семьи.
– Видел сегодняшнюю газету, – сообщил Гасу подсобник. – Ищешь рейса домой? Сегодня утром на запад идет пульман с боковым затвором[113] с вашей фамилией на борту. Состав от «Си энд Оу»[114] с тремя «Беркширами» два-восемь-четыре[115]. Тормозной кондуктор – парень свойский, но на чаишко ему по возможности подкинь. Да скажи, что ты из Буллфинча, и он позаботится, чтоб ты пересел, где следует. Однако лучше поспеши: угля и воды у них уже под завязку.