Дома никого не было, это я тоже знала наверняка. Я шла сюда пешком от самого Миддл Форк. День выдался жаркий. Вначале я остановилась у крана на дворе, напиться и набрать воды в бутылку. Потом постучалась в дверь, покричала, хоть и видела, что дома – никого. Обошла дом кругом. Погладила пса. Погладила кошек. Не всех, конечно. Некоторых. Попробовала их сосчитать, но вскоре сбилась со счета. Сказала им всем, что хочу только стащить немного еды и питья, разбила окно и забралась внутрь. Сандвич с арахисовым маслом себе сделала. Мала еще была и сандвичи с арахисовым маслом любила больше всего на свете. Приличное кресло у Эбби нашлось только одно – в гостиной. В него-то я и уселась, и принялась за еду, а кошки тут же полезли ко мне на колени.

Расхлябанный пикап Эбби въехал во двор как раз в тот момент, когда я выбиралась наружу. Его треск издалека был слышен. Если б не задержалась я стянуть еще кусок хлеба, на потом, легко бы выбралась и слиняла задолго до ее появления.

Все ослы с полосатыми, как у окуней, боками и в этаких полосатых «чулках» с Великим Шутом Господним заодно. Как раз такой во дворе и пасся. А, кроме того – коза, овца и исключительно злобный петух.

Великий Ш. Г. – он такой. Только решишь, будто у тебя все в порядке, он – раз, да и подставит ножку. Не знаю, ради какой выгоды. Наверное, просто так – чтоб посмеяться над тем, как мы добываем себе пропитание, живя среди всех этих скал, на склонах, слишком крутых для посевов. А для пущего веселья смывает вниз устроенные нами террасы.

Увидев меня, Эбби не сказала ни слова. Я зацепилась, застряла на подоконнике – одна нога снаружи, другая внутри, в одной руке хлеб, в другой бутылка с водой. Ясное дело, свалилась вниз – прямо в клумбу с бархатцами.

Смерила она меня строгим взглядом, повернулась к пикапу, вынула из кузова два пакета с продуктами, подошла и вручила их мне. Можете вы в такое поверить? Мне, с краденым хлебом да бутылкой воды в руках! Вручила и отправилась к машине за остальным.

Внесли мы ее покупки в дом. (Оказалось, дверь-то все это время была не заперта. Теперь я знаю Эбби и знаю, что она никогда ничего на замок не запирает.) Эбби пошла вперед, убирать покупки, куда следует. Вроде бы, самое время сбежать, но я даже шагу к двери не сделала – стояла, будто к месту приросшая.

Эбби – маленькая, тощая. Я даже в те времена была куда крупнее нее, однако испугалась ее так, что шевельнуться не смела.

Наконец, разложив покупки по местам, она обернулась и оглядела меня с головы до ног. Я после долгой дороги была вся в пыли, и даже волос не расчесывала целых четыре дня – с тех пор, как ушла из дому. Одета была в ночную рубашку, заправленную в поношенные рабочие штаны брата, однако она сразу же поняла, что я – девчонка, хоть некоторые в дороге и называли меня «мальчик» или «сынок».