Первым, что она мне сказала, было:

– Не хочешь ли помыться?

Даже имени не спросила и своего не назвала. По-моему, имена ее вообще не волнуют. Могу спорить, она размышляет так: «Разве у воронов есть имена? А у колибри? А у зайцев? А у всех этих кошек?» Думаю, как я ее ни назови, ей было бы все равно.

Однако имена – штука полезная. Мало ли, для чего пригодиться могут. Потому она после и представилась – сказала, что ее зовут Эбби.

* * *

Шута Господня я сама видела. Честное слово. (Теперь, живя с Эбби, я вообще не вру. В отличие от многих. Уйма людей говорят, будто тоже его видели, но это сплошной обман.) Поживешь в холмах всю жизнь – научишься примечать то, чего не видят другие. А Шут Господень не любит показываться людям на глаза. Того и гляди, в один прекрасный день меня смоет с террасы, или унесет вниз каменной либо снежной лавиной. Любимые его способы…

На что угодно спорю: Эбби его тоже видела. Причем – не раз.

Так вот, приняла я ванну, и Эбби подыскала мне просторную мужскую рубаху – переодеться. Ее футболки и джинсы оказались мне безнадежно малы. Пока я мылась, она выстирала ночную рубашку и штаны брата. После этого мы вышли из дому, накормили всю живность на полмили вокруг, а потом поели сами.

Несмотря на съеденный сандвич – большущий сандвич, надо заметить – я все еще была голодна. Настолько, что уничтожила чуть не полкастрюли горохового супа.

Спала я на полу в ее гостиной, на тюфячке, и была просто счастлива. Еще бы: мне ведь со дня ухода из дому так хорошо не спалось! У Эбби я чувствовала себя в безопасности, даже при незапертой двери.

Заговорили мы только наутро, за завтраком, и то разговор вышел короток. Проснувшись, сходили за яйцами, поблагодарили кур – каждую, всех до единой, приготовили яичницу с сыром и уселись за стол.

– Ну что ж, – спросила Эбби, – не хочешь ли рассказать, откуда у тебя все эти синяки?

А я-то думала, их почти не заметно. В конце концов, четыре дня прошло, а большая часть синяков находилась там, где не видать. Наверное, Эбби подглядывала, пока я мылась. С нее сталось бы. С нее сталось бы все, что угодно.

Ответить я не смогла.

– Гляди, – сказала она, задрав футболку и показав мне спину. – Со мной случилась похожая беда. Но это было давно, теперь-то с нею покончено. Может, и твоим бедам конец.

На это я ответить тем более не смогла.

Футболка на Эбби была черной, с горами и надписью «Пропади пропадом!» на груди. Я еще подумала: уж не надела ли она ее специально, как намек для меня. Тогда я ее еще толком не знала, иначе ни за что бы так не подумала. А накануне на ней была другая, с раскрытой книгой и надписью «Вникай не спеша». И я отчего-то не сомневалась: и то и другое было надето не просто так, а со смыслом. (Позже я действительно «пропала пропадом» – то есть, заблудилась в горах, но не случайно.)