Он действительно изменился, думает Гоша. В нем появилась уверенность, даже какая-то наглость.

– И к тому же, – продолжает Майк, – кому охота всю жизнь быть четырнадцатилетним подростком? Если и замедлять время, то когда я буду взрослым состоявшимся мужчиной… лет в двадцать пять – тридцать.

– И что сказал отчим? – спрашивает Марина.

– А это было уже неважно, – смеется Майк, – потому что внезапно случился юридический казус, уникальный для нашего мира: я стал совершеннолетним и потребовал, чтобы меня избавили от официальной опеки.

– А сотрудничество с Учреждением? – спрашивает Ника.

Майк широко улыбается:

– Ну, послушай, Ника, какое может быть сотрудничество с Учреждением, если они у меня на глазах чуть было не отдали вас на растерзание моему отцу? Я же еще тогда понял, что не хочу иметь с ними ничего общего. А завербовали они меня, когда я был просто глупый маленький мальчик.

Интересно, думает Гоша, знают ли мама с папой, что Граница фактически блокирует время? Если так, Разрушение Границы, которое когда-то их так привлекало, а теперь так пугает, изменит не только наш мир, но и мир мертвых. Мертвые начнут меняться, стареть и умирать – станут похожи на живых. Наверное, это значит, что образ Открытого Мира, увиденный мамой в одном из промежуточных миров, не имеет отношения к тому, что случится на самом деле, если разрушить Границу. Это не пророчество, а материализация маминых страхов, как у всех при переходе Границы.

– И чем ты теперь занимаешься? – спрашивает Марина. – Закончил школу, в какой-нибудь мертвый университет поступил?

– Школу закончил, – кивает Майк, – а поступать никуда не стал. Зачем? Я бы отправился куда-нибудь к вам в университет, но это пока невозможно. Но я могу себе позволить небольшие самостоятельные исследования – на деньги, что остались от Орлока.

Гоша слушает Майка вполуха. Почему мне раньше не приходило в голову, думает он. Каждые мертвые джинсы, каждая мертвая видеокассета, любая мертвая вещь, пересекающая Границу, тем самым ее разрушает. Чем больше мертвых путешествуют между областями, чем больше живых проникает в Заграничье – тем слабее Граница, тем больше сил нужно прилагать, чтобы ее сохранить.

А значит, то, о чем мечтает Ника, куда реальней, чем мы думали. Можно даже сказать, что, если ничего не изменится, Разрушение Границы неизбежно.

– Исследования в какой области? – спрашивает Лёва.

– В той, которая меня напрямую касается. Трансграничные путешествия и проникновение времени в различные области нашего мира.

Гоше хочется позвать Нику на кухню и рассказать о том, что он сейчас понял. Он пытается поймать ее взгляд, но увы – Ника сосредоточенно слушает.