На следующий день Кате стало хуже. Она снова начала бредить и кричать. Звала неизвестного Марсу Шона, Виктора, разговаривала в бреду с матерью. Марс стоял над ней, мочил в холодной воде тряпку, прикладывал ко лбу, отирал ей лицо. Днем приходил врач. Хотя теперь каждого, кто умел зашивать раны и останавливать кровь, можно было назвать врачом. Марс чуть не убил бедолагу, который осмелился сказать, что девочке осталось совсем мало.

Беспомощность. Марса пугало это состояние больше, чем смерть и пытки. Он стоял над ней и не мог ничем помочь. Он знал, что все, кто бывает с ним рядом, всегда уходят от него. Тем не менее он еще надеялся, что все обойдется. Ложился рядом с Катей, слушал ее дыхание. Впервые за свою жизнь молился кому-то, неуверенно, как умел. Вспомнил и про этого казненного на кресте, просил и его. Но никто не сошел с небес, никто не услышал, не помог. Не было и голоса: даже он перестал разговаривать с Марсом, не отвлекая от заботы о единственном друге.

Часы ползли один за другим, длинные, вязкие, бессмысленные. Катя только иногда приходила в себя, просила пить. Называла его Шоном.

Наутро она открыла глаза, попросилась на свежий воздух, сказала, что здесь ей нечем дышать. Он закутал ее потеплее, поднял на руки и вышел из дома.

— Давай погуляем, — еле произнесла она.

Погуляем? В этом безумном, проклятом мире — погуляем? Марс закивал головой и понес Катю вперед. Она смотрела на низкое серое небо. Худое тело почти ничего не весило. Марс шел и не мог на нее насмотреться, словно чувствовал, что она уходит от него, старался запомнить все черты ее лица. За ними, держась на приличном расстоянии, двигалось людское стадо. Шли долго, пока девочка вдруг не попросила положить ее на снег. Он понял каким-то внутренним чувством, что жить ей осталось совсем недолго, и на глаза навернулись слезы.

— Ты что, Марс?

— Ничего, — еле сдерживаясь, осипшим голосом выдавил он. — Все нормально.

— Марс?

— Да.

— Что это?

— О чем ты?

— Вокруг твоей головы? — она протянула руку к нему, пытаясь дотронуться до чего-то неосязаемого. — Она светится. Словно вокруг твоей головы шапочка.

— Тебе кажется.

— Да нет. Точно. Точно светится.

— Хорошо. Пускай будет по-твоему, — он провел рукой по ее личику.

Катя взяла его за руку, прошептала:

— Может, ты и вправду мессия?

— Тогда бы я смог помочь тебе. А я не смог.

Девочка из последних сил приподнялась, стараясь заглянуть за спину Марса. Посмотрела на людскую массу.