— Сейчас самое время, Джеймс, — негромко проговорил сэр Норлингтон.

Молодой рыцарь кивнул. Яркое пламя охватило его ладонь и тут же перепрыгнуло на клинок, затягивая собой дол, лезвия и поглощая острие.

Ответом ему стал злобный скрежет, как будто мельничные жернова задели друг друга, кроша камень вместо зерна. Ближайший к молодому рыцарю спригган вдруг мелко затрясся, запрокинув голову, выпуская в воздух из легких целые тучи пыли и издавая эти жуткие, режущие слух, звуки. Джеймс не сразу сообразил, что это смех.

— Бросьте свои игрушки, — холодно приказал Плетеный Человек. — Против моих слуг они вам не помогут. Стòит мне сказать одно лишь слово, и Верберин с Креслином с радостью отрежут головы любому из вас.

«Верберин, — вдруг подумал Джеймс. — Где я мог слышать это имя?».

— Зачем бы ты ни пришел…  — В глазах сэра Норлингтона не было страха — лишь одна мрачная решимость. — Что бы ни приказал им… Мы не сдадимся. Я прекрасно знаю, на что способны спригганы. Я видел, что эти чудовища делают с теми, кто попадает к ним в плен.

— Больше они не берут пленных. — На нитяных губах Плетеного Человека появилась усмешка.

Одна из облаченных в сумрак фигур, подняв волнистый меч, шагнула в сторону сэра Норлингтона, другой спригган вскинул клинок в направлении Джеймса, но хозяин жестом остановил их. Оба замерли, будто так и умерли стоя.

— Вы не можете оторвать глаз от них? — Плетеный Человек выглядел самодовольным. — Это немудрено, ведь они совершенны, — он говорил тоном какого-нибудь провинциального владетеля, расхваливающего особенности своих охотничьих собак. — Мои совершенные убийцы… И совершенны они не только потому, что им в их деле не найти равных, а в силу того, что сначала они прикончат своих врагов, после — их слуг, а затем точно так же убьют женщин, стариков и детей, не задумываясь и не сомневаясь. Хорошему оружию не положено рассуждать, а они и есть — оружие, не задающее вопросов и не знающее пощады. Любуйтесь, пока у вас есть чем…

Один из спригганов по-прежнему стоял без движения с вскинутым мечом. Второй же повернул увенчанную перьями голову, устремив черные щели-глаза на хозяина. Он ничего не сказал — в непроглядных провалах было невозможно прочесть эмоции, но Джеймс готов был поклясться, что не задающему вопросов оружию совсем не понравилось, как о нем отозвались.

— Я сказал вам бросить ваши бесполезные игрушки!

Плетеный Человек не пошевелил и пальцем, но в тот же миг фламберг старозаветного паладина вдруг стал невыносимо тяжелым и вывалился из его ослабевших рук — не помогли даже ленты, которые прежде связывали меч и его хозяина. Почти сразу же Джеймс в недоумении выронил Тайран — пламя на клинке погасло с такой же легкостью, с какой сам молодой рыцарь разжал переставшие слушаться пальцы. Клинки звякнули, одновременно ударившись о каменные плиты пола.