— Сэр, я…

— Нет, Джеймс. Вы поглядите на них. На этих безвременно почивших в своих хрустальных гробах… Проспали свою жизнь, как и я. «Мы — не такие люди». Касательно вас я и не сомневаюсь: вы — хороший человек, Джеймс. Из тех, кто умирает рано, понимаете? Нет? Ильдиар де Нот правильно вас воспитал. Как сумел, он научил вас, что есть плохо, а что хорошо. Ильдиар де Нот — достойный человек, искренний, храбрый, честный… Вы знали, что он очень похож на моего сына?

— Я вообще не знал, что у вас был сын, сэр.

— Да, очень похож… Как две капли воды. Те же неудержимость, горячность, нетерпение и как следствие склонность спотыкаться и падать лицом на торчащие гвозди. И мне казалось, что я пытаюсь уберечь вас от падения на гвозди. Понимаете? Нет? Ну и не важно. Что я хочу сказать? Я — как они, как эти твари в хрустальных гробах. И я волочу собственный гроб на цепи за спиной. Развязка близка, и очень скоро мне придется выбирать: пройти проторенным путем, волоча его, или сбросить и пусть разбивается к Бансроту. Я проспал всю жизнь, и очнулся в другую эпоху. Все мои наставления… они… я будто пытаюсь затянуть вас в прошлое. Я сижу здесь, в этой усыпальнице, гляжу на них и гадаю: что могут знать люди о нынешних временах, когда они их не видели, не слышали ничего о них, не чувствовали их. Они встанут. Отбросят крышки. Потянут затекшими шеями. И попытаются вшить в сегодня их собственное вчера. Они попытаются перекроить все кругом под то, что помнят лишь они. И мне кажется… нет, я уверен! Уверен, что пытался делать то же самое. Пытался перекроить вас по своему разумению… Не понимая, что мне все равно никого не уберечь от проклятого падения на эти проклятые гвозди.

— Сэр, вам точно следует отдохнуть, — тяжело вздохнул Джеймс. — Эти стены давят не только на мой разум. Поспите, я покараулю.

Сэр Норлингтон кивнул и закрыл глаза. Джеймс некоторое время с тревогой смотрел на него — очевидно, бывшему старику приходилось еще хуже, чем ему. Груз прошлых ошибок способен взрастить в душе таких демонов, которые сожрут изнутри и даже крошки не оставят. Вся горечь Джеймса о разлуке с Инельн не шла с этим ни в какое сравнение, ведь, несмотря на тоску, в нем жила надежда, в то время как сэр Норлингтон, копаясь в своем прошлом, способен был опереться лишь на потери и сожаления. Можно было лишь позавидовать силе духа этого человека…

Джеймс настолько ушел в свои размышления, что не сразу заметил: массивная дверь с изображением оплетенного терном кристалла в центре начала открываться. Никакого скрипа, ни единичного лязга металла — створки просто бесшумно разошлись в стороны, открывая проход для кого-то. Из черноты коридора до слуха рыцаря донеслись тяжелые шаги, будто грохотали по камням несколько пар рыцарских башмаков.