Голос звучал как бы из колодца. Мари вздрогнула, а Вейн рассмеялся.

— Вы просили портрет любого живущего человека. Любого живущего. Эти слова вдохновили меня. И вот перед вами ваш портрет. Ваш собственный. Не отрицайте, что мне не удалось отразить вашу душу. Она издевается над вами прямо с холста.

Берите вашу мерзкую душу и убирайтесь. Я дал дьяволу то, чего он заслужил.

Старик посмотрел-посмотрел и пожал плечами.

— Я думал, что это невозможно, — сказал он. — Что смертный в состоянии так провести меня…

— Так вы признаете свое поражение? — воскликнул ликующе Вейн. — Вы признаете?

— Да.

— Благодарю вас за это признание. Я уверен, его нелегко вырвать у вас. В следующий раз будьте осторожнее. Вы думали, что я уже ваш. Не так ли? Думали, что я продам вам свою душу или душу своей жены, да? Вы предупреждали меня против женщин — но в конце концов я был спасен женщиной. Она сожгла все портреты, а я сделал этот. Вы сослужили мне в итоге очень хорошую службу.

Вейн обнял Мари и смотрел, как дергается рот древнего старика.

— Да, хорошую службу, — повторил Вейн. — Я не только перехитрил вас и получил славу и власть — вы помогли мне вновь соединиться с моей женой. Наконец я понял, что такое настоящие ценности. По иронии судьбы, вы стали причиной моего духовного возрождения. Вас это не коробит?

Вейн довольно хмыкнул.

— Ну, чего вы ждете? Вот ваш портрет. Берите его.

Мерзкая физиономия, смотрящая с холста, вполне гармонировала с ее живым отражением.

Старик ухватился, было, за мольберт, но вновь повернулся к художнику.

— Между прочим, — сказал он, — одна маленькая деталь. Чтобы придать нашей сделке законный вид, я хотел бы получить обратно маленькую голубую расписку, которую я вам выдал.

— Хорошо. И тогда с вами будет покончено.

Вейн вошел в спальню.

— Мари, — позвал он. — Куда ты повесила мой плащ? Там в кармане была квитанция…

Мари подошла к двери.

— У меня для тебя сюрприз, — сказала она. — Пока ты спал, я пошла и купила тебе кое-что.