Стас глубоко вздохнул, сосчитал до пяти и медленно-медленно, чтобы не шуметь, направился к лестнице, опустился на колено и осторожно заглянул в проем, но ничего, кроме красного ручейка да клочьев шерсти, не разглядел. Положив на одну чашу весов ценность уходящего времени, а на другую – серьезность риска встречи с существом, которое обратило в бегство крупную собачью стаю, он все же склонился в сторону времени. Тем более что факт панического бегства хвостатых людоедов сам по себе мало о чем говорил.

Стас не раз слышал истории о совершенно необъяснимом поведении собак. Многие охотники утверждали, что собственными глазами видели, как эти умные коварные твари, атакующие в момент смены магазина, использующие укрытия и не испытывающие ни малейшей боязни перед безоружным человеком, буквально ссались, только учуяв волколака, хотя, по здравом рассуждении, для стаи он не особо-то и опасен. Вполне вероятно, что схожим образом они могли реагировать и на других выродков местной и не очень фауны. К примеру, на случайно забредшего грибника – хорошая альтернатива стае в полтора десятка голов. По крайней мере, в это очень хотелось верить.

Но, спустившись на половину пролета, Стас увидел, что здорово ошибся. Внизу, выгрызая куски из брюха изуродованной туши, сидел… сидела… Первое и единственное определение, которое пришло на ум от вида этой твари, – старуха. Костлявое чудовище с непропорционально длинными конечностями, обтянутое дряблой морщинистой кожей в пигментных пятнах, склонилось над добычей, нелепо раскорячив ноги и упершись руками-корягами в пол. Обвисшие груди болтались из стороны в сторону при каждом очередном рывке и чертили сосками по залитому кровью бетону, оставляя на нем быстро затягивающиеся серые борозды. Большая приплюснутая голова с жиденькой растительностью зарылась в собачьи внутренности так, что снаружи торчала лишь черепушка, увенчанная по бокам мясистыми ушами с длинными толстыми мочками.

Стас, затаив дыхание, спустился еще на пару ступеней и прицелился. Мушка с целиком сошлись посередке лба, забрызганного красным. Палец уже начал плавно выбирать спуск, как вдруг чудовище замерло, прекратило чавкать, уродливая голова стала медленно-медленно подниматься из зловонной дыры собачьего брюха. Нити вязкой слизи, смешанной с кровью, потянулись вверх от туши, лопаясь и повисая гирляндами на перепачканной морде кошмарного существа. Наконец движение остановилось, чудовище выронило изо рта рваный шматок печени и открыло глаза…

Карие, чуть замутненные, с сеточкой воспаленных сосудов по краям, усталые глаза старой женщины. Они несколько секунд неподвижно глядели на Стаса с красного овала лица, испещренного морщинами, потом опустились. Чудовище осторожно приподнялось, медленно перебирая руками по полу, и село, неуклюже обхватив подтянутые к груди колени. Голова повернулась в противоположную лестнице сторону и стыдливо повисла, уткнувшись подбородком в ключицу.