Он коснулся моих волос.

– Я знаю.

– Ты когда-нибудь был смертным?

– Да.

– Когда?

– Не так давно.

– Пять лет назад или в тысяча пятьсот девяносто пятом?

– Думаю, в восемнадцатом веке.

– Думаешь?

– Честно говоря, Рыжик, я не знаю. Я лишился воспоминаний, но, так сказать, зарабатываю их на каждом дежурстве.

– Со мной?

Он кивнул.

– Удобно. – Я посчитала, что отсутствие воспоминаний – полная противоположность моей жизни, ведь я вмещала несколько пережитых историй в одно тело. – Как это возможно?

– В этом состоит суть наказания: знать, что тебя наказали, но не ведать причину. Предполагается, что страдания будут сильнее в отсутствие контекста. Я просто выполняю приказы.

Об этом мне рассказывал Малик. Я не до конца осознавала, что сделал Люк, когда оказался на службе у демона.

– Наказание за что?

– В реальной жизни я был опрометчив, поэтому теперь вынужден ждать и смотреть, как ты любишь кого-то снова и снова. Мой ад – это ожидание и наблюдение. На самом деле это совершенное по своей форме наказание – видеть, как ты снова и снова преследуешь различные версии Огюста Маршана, даже после того, как мы прожили чудесную совместную жизнь.

– Что же ты натворил в восемнадцатом веке? Украл буханку хлеба?

– Убил мужчину из-за женщины, которая меня не любила. Это я знаю наверняка.