Без живых деревьев парк выглядел уже не столь приятным укрытием, но выбирать не приходилось, поэтому люди стекались сюда. Некоторые, кто не был ранен и не знал, чем заняться, начали собирать сломанные ветки и сваливать их в кучи. Влажный воздух наполнял запах сорванных листьев и расщепленной древесины. Эта уборка сама по себе была опасным мероприятием: земля подтоплена, а павшие деревья и ветки тяжелые, и это провоцировало новые травмы. Джен выслушала офицеров, прибывших ранее, и согласилась с ними в том, что первым делом нужно призвать тех, кто занимался уборкой, позаботиться о собственной безопасности и прекратить расчистку парка. Но группы этих людей, переживших бурю и разорение парка, собирались стихийно и были исполнены энергии. Поэтому не все из них любезничали с полицейскими, которые пытались подавить или даже взять под свой контроль их деятельность. Это были настоящие ньюйоркцы, и чтобы уговорить их не подвергать себя опасности, требовались солидные дипломатические навыки.

– У нас и так много раненых, – повторяла Джен снова и снова. – Пожалуйста, не нужно делать так, чтобы их становилось еще больше.

Потом она сама подставляла плечо под ветку, если в этом была необходимость и для нее находилось место, либо переходила к следующей кучке работающих, чтобы предупредить их, либо подсаживалась к выжившим, чтобы спросить, как те себя чувствуют.

При виде людей, которые сохраняли спокойствие и не нуждались в чьем-либо руководстве, становилось тепло на душе. Прежде Джен слышала о подобной взаимопомощи и наведении порядка силами граждан, сама периодически видела такое в меньшем масштабе, но никогда не наблюдала такой грандиозной, согласованной и бескорыстной деятельности, какая сейчас происходила в Центральном парке, куда, создавалось впечатление, стеклось все население города. Это говорило о том, что основные городские службы не справлялись с последствиями урагана. Нигде поблизости не было достаточно воды, туалетов, еды. В парковые туалеты тянулись очереди, канализационные коллекторы вот-вот должны были заполниться, тем более что они забились из-за прилива. Самому парку предстояло превратиться в туалет. Проблемы грозили быстро нарасти и вызывать неудобства на неделю, а то и дольше, в зависимости от того, как будет оказываться помощь.

Помимо этих очевидных трудностей, нужно было еще прийти в себя и не поддаваться эмоциям, глядя на уничтоженный парк. Остальная часть города, вероятно, пострадала не меньше, но видеть когда-то красивые деревья без листьев, сломанными или поваленными – такое приводило в шок. Восстанавливать город придется с чистого листа. Сейчас же окружающее выглядело так, будто откуда-то с юга прилетела бомба и ударная волна повалила все без единого языка пламени.