– Кроме того, у нас закончилась еда, – сказал им Владе, что действительно было недалеко от истины. И такое печальное обстоятельство помогло уговорить людей сесть на борт.

Инспектор Джен работала с самого начала бури, а прошлой ночью вернулась на патрульном катере, чтобы переодеться и пару часов поспать. Ее просили приехать в Центральный парк, где она снова была нужна своим подчиненным.

– Охотно верю, – сказала Айдельба. – Скоро ньюйоркцы, наверное, против вас взбунтуются, да?

– Пока до этого не дошло, – ответила инспектор.

– Да, но ведь идет дождь. Они просто еще не могут протестовать. Как прекратится – начнут.

– Наверное. Но пока все хорошо.

Владе никогда еще не видел инспектора такой изнуренной, как сейчас. Сколько ей было? Сорок пять? Пятьдесят? Примерно одного возраста с ним, заключил он. Работа в полиции – та еще морока, даже если ты инспектор.

– Вам бы поторопиться, – заметил он ей. – Ехать неблизко.

Она кивнула.

– Как наше здание?

– Выстояло, все хорошо, – ответил Владе. – Я пока не успел его как следует проверить, но ничего сильно страшного тоже не видел.

– Ставни в садах выдержали?

– Ох, Иисусе! – воскликнул Владе. – Даже не знаю.

Высадив инспектора и последних своих беженцев – часть их была им признательна, а часть уже сосредоточена на своих следующих проблемах, – они развернулись и направились обратно к зданию. Когда Айдельба высадила Владе, он со всех ног бросился вверх по лестнице, поднялся, запыхавшись, на садовый этаж и толкнул дверь.

– Вот черт!

Все было разнесено вдребезги. Лишь считаные ставни остались на месте – по иронии, на южной стене; все прочие оторвались и валялись среди гидропонных рядов, сломанных растений, перевернутых ящиков и так далее. Массивные стальные столбы по четырем углам и через каждые двадцать пять футов вдоль стен проявили всю свою силу; от лифта осталась только центральная шахта. Деревянные ящики с почвой, которые были привинчены к полу, были на месте, остальные опрокинуты либо сметены к перилам на северной стороне, а все, что находилось внутри, высыпано.

К счастью, они успели перенести на этаж ниже примерно половину ящиков с растениями. Но в остальном придется все начинать с нуля, очень некстати с точки зрения продовольственной самодостаточности, ведь было уже двадцать седьмое июня. Не то чтобы здание считалось когда-либо полностью самодостаточным – сады всегда давали лишь скромную часть потребляемых продуктов, от пятнадцати процентов летом до пяти зимой, – но этим летом нельзя было рассчитывать и на это.

Ну ничего! Хорошо хоть здание выстояло. И, насколько знал Владе, никто внутри не умер. А этаж для животных выдержал бурю не хуже остальных этажей, так что с животными все было в порядке. Если еще Роберто со Стефаном вернутся живыми и здоровыми, то и вообще чудно. Иными словами, разорение садов было совершенно не критичным.