Владе вернулся в общую комнату и поделился новостями. Какое-то время он провел там за разогретым рагу и размышлениями. А потом разыскал задиру-финансиста Гэрра.

– Слышишь, когда дождь закончится, – обратился к нему Владе, – сможешь взять свою лодку и поискать мальчишек?

– Что? – воскликнул Франклин. – Их все это время не было?

– Не было, буря застала их где-то снаружи. И браслет они оставили здесь, поэтому отследить их мы не можем.

– Замечательно.

– Ну а ты их знаешь. Короче, Гордон Хёкстер говорит, что они собирались в Бронкс, хотели попытаться выкрасть надгробие Мелвилла.

– Черт возьми! В Бронксе все, наверное, вверх дном.

– Как всегда. Но если они где-нибудь там укрылись, то должны быть в порядке. Я за них волнуюсь. Наверняка они не брали с собой ни еды, ни воды. И теплой одежды, если на то пошло.

– Черт возьми!

– Так поедешь? Я бы сам съездил, но мне нужно здесь попроверять кое-чего.

– Я тоже занят! – вскричал Франклин. Но, увидев взгляд Владе, смягчился: – Ладно, ладно, я их поищу. Не будем же мы нарушать традицию?

Б) Инспектор Джен

Б) Инспектор Джен

Вся жизнь есть эксперимент.

Джен получила звонок, как и все офицеры полиции Нью-Йорка и прилегающих территорий: чрезвычайная ситуация, свистать всех наверх. Ей приказали оставаться в непосредственной близости на протяжении бури. Впрочем, выбора у нее не было: штормовой прилив не позволял далеко уехать. А на следующий день после того, как ураган прошел, руководство направило ее в Центральный парк, где она села на большое патрульное судно водной полиции, которое следовало к приливному причалу на Шестой авеню.

Штормовой прилив, как рассказал лоцман патрульного судна, поднялся аж до юго-восточной окраины парка, а волны бушевали такие, что вода попадала в Пруд и доходила до катка Уолман-Ринк. Чуть западнее снесло причал Шестой авеню – протяженное сооружение, которое в зависимости от прилива держалось на поверхности либо лежало на авеню, – и его теперь требовалось вернуть на место, к верхней границе межприливья, и установить, чтобы он снова смог подниматься и опускаться, как раньше. Лодки снова причаливали к его южному концу и выгружали людей и продукты, которые затем перемещались на север, то есть на сушу. Потребность в этом причале была так велика, что судну, на котором прибыла Джен, пришлось сначала ждать в очереди, а потом в спешке высаживать пассажиров.

Пройдя в Центральный парк, Джен поразилась тому, что ей предстало. Во-первых, люди: парк был ими забит, она еще никогда не видела такого скопления народу. Во-вторых, они все стояли на чем-то наподобие открытого поля. Без деревьев. То есть деревья-то были, но они лежали на земле. Все. Бо́льшая часть упала в сторону севера либо со сломанными стволами, либо вырванными из земли, с грязными корнями, обращенными на юг, словно растопыренные руки. Некоторые стволы выдержали, но были повреждены выше – сломаны или расщеплены. Они выстояли, пусть и превратились в бесполезные столбы, торчащие посреди опавших листьев.