Джен поспала в участке на Западном 82-м, потому что добираться до Мета было долго, а она слишком устала. Она также начинала осознавать, что сеть крытых переходов пришла в беспорядок, и ей предстояло привыкнуть передвигаться по Нижнему Манхэттену на патрульных лодках или вапо, когда их снова запустят.

Город теперь казался больше. Она уснула на лавке и пробудилась перед рассветом. Выглянула за дверь: солнце должно было вот-вот показаться, но дождь уже прекратился. Сходила в ванную (которая оказалась рабочей, с удовольствием отметила она), а потом вышла наружу и спустилась к 65-й поперечной улице. Люди лежали повсюду. На полиэтиленовых мешках, под одеялами или брезентом, в спальниках, на палатках – все под открытым небом. Благо бурю сменила привычная жаркая и влажная летняя погода. Это, конечно, тоже сулило некоторые проблемы, но для того, чтобы заночевать в парке, – самое то. Странно было видеть людей, спящих вот так все вместе, с тускло освещенными луной лицами. Картина из какой-то более ранней эпохи.

Потом взошло солнце, и люди, потерянные и грязные, стали устраиваться вокруг костерков и приходить к пониманию, что сырой лес горит плохо. Разжигать костры в парке было запрещено, но Джен махнула на это рукой. Очень скоро природа сама все затушит, либо придут люди с газовыми горелками и помогут сделать все как надо, чтобы можно было что-нибудь спалить. Например, мертвых животных. Люди представляли опасность сами для себя.

Огромные, как буксиры, вертолеты стали садиться на Уоллман и на луга в северной части парка. В небе появлялись дирижабли – их уже было больше, чем обычно, – они привозили гуманитарную помощь или пытались снять материал для новостных передач, либо и то и другое. Джен продолжила заниматься работой патрульного, но теперь забот у нее было больше. Сообщения о преступлениях поступали чаще: люди оправлялись от потрясения, и их одолевали насущные трудности, отчего возникали раздражение, перебранки и стычки. Подобного Джен навидалась за свою жизнь, причем много раз – когда толпы покидали зрелищные мероприятия. Сейчас люди также готовились покинуть «мероприятие» – более того, им не терпелось это сделать, но они не могли, зрелище продолжалось, и такое препятствие выводило некоторых из себя.

Джен провела день, медитируя, регулируя движение, разгоняя зевак. «Возвращайтесь в аптаун», – предлагала она тем, кто внешне походил на тамошних жителей – таких можно было определить по свежему и опрятному виду. Она ненавидела этих ротозеев. Но сейчас их появление служило признаком того, что город оправится от случившегося, а иначе и быть не может. Пока буйствовал ураган, о подобной уверенности не могло быть и речи, буря – это настоящий кризис. Сейчас случившееся начинало казаться очередным надоедливым бедствием.