Вскоре открылась и школа Марии Оуэнс для девочек, которую посещали десять учениц от шести до тринадцати лет. Фэйт Оуэнс преподавала им латынь и греческий, а также поэзию и античную литературу. Многие жители города по-прежнему считали, что обучение девочек вредно и опасно для общества, но несколько семей все же позволили своим дочерям записаться на эти занятия, несмотря на сплетни, ходившие о женщинах из рода Оуэнс. Фэйт еще не было и семнадцати, но она пользовалась уважением учениц и их родителей, которые презрели слухи, что будто мать и дочь Оуэнс с наступлением темноты превращаются в ворон и летают над полями, и что они могут проклясть тех, кто плохо с ними обойдется, и что они плавали обнаженными в Пиявочном озере. Летом Мария действительно ходила по утрам на озеро. Она умела лишь держаться на поверхности, но этого ей было достаточно. Могла она и нырнуть разок, когда возникало такое желание. А уж если ей хочется поплавать среди лилий и водорослей абсолютно голой, с волосами, связанными синей лентой, кто не согласится, что это удовольствие, доходящее до восторга?

* * *

Никто не знал, замужем ли Мария, но один человек проводил с ней зимы, а каждое лето уходил в море. Некоторые утверждали, что он вернулся из мертвых. Матросы, посещавшие таверны, мало рассказывали о нем, говоря лишь, что он хорошо им платил и был великолепным навигатором. Они подсмеивались над его особыми привычками: с упоением рассказывать всяческие истории, пить специально приготовленный чай, придававший ему мужество, и повсюду искать разнообразные виды деревьев, столь многочисленные, что дорогу к дому семейства Оуэнс стали называть Магнолиевой улицей. Ходил слух, что достаточно постоять там в мае, в день, когда расцветали деревья, чтобы влюбиться. Никто не верил этим байкам, но с некоторыми это и взаправду случалось: такие пары ощущали себя супругами, даже еще не побывав в церкви, и, как все считали, были исключительно счастливы.

* * *

Фэйт Оуэнс нередко видели в городе с книгой в руке, читающей на ходу. Она носила черную шляпу с широкими полями и мужские брюки и всегда таскала с собой сумку с книгами, чтобы можно было, закончив один том, тут же перейти к следующему. Очень редко ее нос не утыкался в книгу: иногда люди видели, как она читает, сидя в лесу на камне или на скале у озера, переворачивая страницы и бросая хлебные крошки в темную воду. Фэйт собрала десятки томов для новой библиотеки, посещая богатые семьи по всему округу Эссекс, в Бостоне и Кембридже, убеждая преуспевающих меценатов, что для дальнейшего процветания колонии все население – мужчины, женщины и дети – должно быть грамотным. Несколько мужчин влюбились в Фэйт, но она их отвергла. Фэйт настораживало, когда ее называли красивой: трудно сказать, что у человека на уме, когда он говорит такое. Она многому научилась, размышляя об ошибках матери. Если ей когда-нибудь случится влюбиться, это должен быть человек, с которым она могла бы говорить по душам.