В Гарвардский университет женщин не принимали, но почетный гражданин Томас Брэттл, написавший письмо с критикой процессов над ведьмами, и вместе с тем университетский казначей и член Королевского общества, решил все необходимые формальности для обучения Фэйт в университете. Они общались гораздо теснее, чем многие предполагали, несмотря на разницу в возрасте, высоко ценили ум друг друга, и она была благодарна Брэттлу, поверившему в ее педагогические способности.

Фэйт сидела на заднем ряду семинара по классическим языкам в Гарварде, ей разрешалось только слушать, но не говорить. В повседневной жизни она носила мужскую одежду, находя ее гораздо практичнее юбок и накидок с капюшонами. В Гарварде ее видели в черной куртке и брюках, в белой рубашке с черным галстуком. В такой же униформе ходили и мужчины, поэтому Фэйт не привлекала к себе внимание. Впрочем, она едва ли оставалась незамеченной из-за красных башмаков, которые всегда носила.

– Джентльмены, – сказал профессор студентам в первый день, когда появилась Фэйт Оуэнс. – Будьте так любезны, смотрите на меня.

Фэйт многое делала неправильно. В центре ее левой ладони по-прежнему красовалась отметина, появившаяся, когда утонула Марта Чейз. Пятно побледнело, но напоминало ей о тех случаях в прошлом, когда она делала неверный выбор. Каждый год, в канун летнего солнцестояния, в гостиную ее дома на Магнолиевой улице залетал воробей. Если он делал три круга, облетая комнату, обязательно случалась неприятность. Из-за этого Фэйт никогда не забывала птичку, у которой отняла жизнь, готовя Пирог отмщения для Джона Хаторна. Судья стал успешным коммерсантом, но жители города его избегали. Фэйт ничего теперь не было нужно от Джона, да он и не мог ничего ей дать. Воробья она всегда отгоняла метлой к окну и выпускала наружу.

Фэйт еще не искупила свои грехи и должна была многое исправить. По этой причине по субботам она ходила с фермы на ферму, обучая грамоте девочек, родители которых не позволяли им отнимать время от работы, чтобы посещать школу. Фэйт проделывала пешком столько миль и возвращалась домой так поздно, что Мария опасалась, что она совсем выбьется из сил. Однажды под вечер Фэйт шла домой через пастбище, в сером свете ранней зимы к ней подошла белая лошадь и не отходила до самого дома. Это случилось на поле, принадлежавшем братьям Хопвуд, земля там была по-прежнему засыпана пеплом. Фэйт поняла, что ей опять повезло: после смерти Кипера ее вновь выбрали. Она назвала кобылу Холли, и люди нередко видели, как она едет поздно вечером через поля, в брюках, с сумкой книг и рыжими волосами, заправленными под черную шляпу.