Там Кира следила – со все возрастающим ощущением одиночества, – как экипаж вновь отправляется в криокамеры. (Энтрописты еще раньше удалились в свои каюты, чтобы улечься в гибернакулы, как они выражались.)

Прежде чем задвинуть крышку своей криокамеры, Вишал сказал:

– Ах да, мисс Кира, забыл вас предупредить: я оставил для вас запасную пару линз в медотсеке. Прошу прощения. В шкафчике над раковиной.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Как и у Шестьдесят первой Лебедя, Фалькони укладывался последним. Придерживаясь за поручень, он сбросил с себя ботинки.

– Кира.

– Сальво.

– Ты будешь упражняться с Кротким Клинком на обратном пути, как на пути сюда?

Она кивнула:

– Постараюсь. Я научилась его контролировать, но… этого недостаточно. Если бы я крепче ощущала связь с чужью, я бы, наверное, сумела спасти Трига.

Фалькони посмотрел на нее, вполне все понимая.

– Но будь осторожна.

– Буду – ты же знаешь.

– Поскольку ты единственная остаешься тут бодрствовать – могу я кое о чем попросить?

– Конечно. О чем?

Капитан сунул ботинки в шкафчик и взялся за куртку и рубашку.

– Присматривай за медузой, пока мы будем спать. Мы полагаемся на то, что она не вылезет из шлюза и не поубивает нас, – но, честно говоря, я не готов настолько ей верить.

Кира кивнула:

– Я уже думала об этом. Могу обустроить себе гнездышко у гермодвери.

– Идеально. На случай, если гермодверь будет взломана, установлен сигнал тревоги, так что ты будешь предупреждена. – Он сухо улыбнулся. – В форкамере спать, конечно, не так уж удобно, но это лучший вариант.