Они ухватились за поручни в стене, пока Грегорович менял курс «Рогатки», и корабль вновь понесся сквозь космос во много раз быстрее скорости света.

Допрос тем временем продолжался.

Третий прыжок оказался короче второго – всего четверть часа, а четвертый и того меньше.

– Петляем и сдваиваем след, – торжествующе сообщил Грегорович.

После этого марковский двигатель отключился, и корабль завис, казалось, неподвижно, в темных глубинах межзвездного пространства. Радиаторы были полностью раскрыты, а внутри корабля пульсировала жара.

– Грегорович, медуз или жутей нигде не видно? – спросила Кира.

– Ни шепотка. Ни шерстинки, – ответил корабельный разум.

Кира позволила себе чуть расслабиться. Может быть – ну может же быть, – им действительно удалось удрать.

– Спасибо, что вытащил нас из этой передряги, – поблагодарила она.

Из динамиков донесся негромкий смех:

– Я и свою шкуру спасал, Мешок с костями, но рад был помочь, если что.

– Ладно, – сказал Хоус, – на этом можем, пожалуй, остановиться. Пока данных набрали достаточно. Умники у нас в штабе годами будут голову себе ломать над этой инфой. Ты хорошо поработала.

Кира – вернее, Кроткий Клинок – отцепилась от стены.

– Хорошо.

– Погоди, мне еще нужен переводчик: обустроить моих ребят.

И Кира оставалась в шлюзе, пока Хоус вызывал одного за другим морпехов, кому не хватило криокамер, а Итари обматывало их коконом. Перспектива погрузиться в криосон в инопланетном коконе никого не радовала, но поскольку разумной альтернативы не предоставлялось, бедолагам пришлось согласиться на это.

Когда спеленутых коконом морпехов устроили в трюме рядом с камерами, где вскоре предстояло лечь Хоусу и остальным членам отряда, Кира простилась с военными и поспешила помочь экипажу в подготовке к трехмесячному сверхсветовому перелету до миров, принадлежащих Лиге.

– Грегорович держал меня в курсе, – сказал Фалькони, спускаясь ей навстречу по центральному трапу.

Отлично. Не придется повторять все услышанное от Итари.

– Мне кажется, вопросов пока больше, чем ответов, – вздохнула Кира.