– Это стало для тебя открытием? – тихо спросила Кира.

Корабельный разум захихикал; Кира чувствовала, что он близок к сумасшествию,

– Вовсе нет. Нет, что ты. Это же очевидно, ага? Даже банально. Всякий разумный человек согласится, ведь да? Ха! Но пережить на собственном опыте – не то же самое, что прочесть или от кого-то услышать. Совсем не одно и то же. Открытие истины обычно дается нелегко. И вот каково это было, о Шипастая. Откровение! И я лучше умру, чем переживу такое еще раз.

Это Кира могла и понять, и разделить. Ее тоже чуть не убили недавние открытия.

– Да. Со мной то же самое… Как назывался твой корабль?

Но Грегорович не ответил, и это, поразмыслив, решила Кира, к лучшему. Разговоры о крушении лишь усиливают его нестабильность.

Она вызвала дополненную реальность, но толком в нее не всматривалась. Как обеспечить психотерапию корабельному разуму? Она уже не в первый раз задумывалась об этом. Фалькони говорил, что в основном с корабельными разумами работают такие же разумы, но и это…

Кира хотела бы надеяться, что Грегорович в итоге обретет покой, которого так жаждал, – надеялась и ради его блага, и ради всей команды, – но помочь ему было не в ее силах.

6

6

Медленно ползла долгая ночь.

Кира записала свой разговор с Итари, потом играла на концертине, смотрела фильмы из имевшейся на «Рогатке» базы – ничего выдающегося, – тренировалась с Кротким Клинком.

Перед тем как приступить к этим занятиям, Кира хорошенько продумала, чего именно она хочет добиться. Как она и сказала Фалькони, контроля уже было недостаточно. Ей нужен был… синтез. Слияние, естественный союз с Кротким Клинком. Доверие. Иначе она так и будет сомневаться в каждом своем решении и в решениях чужи. А как иначе, ведь она помнит свои страшные ошибки. (Тут ее мысли зациклились на Утробе, но усилием воли она выкинула эти воспоминания из головы.) На горестном опыте Кира убедилась: колебание так же опасно, как и поспешная реакция. Она вздохнула. И почему все так сложно?

Сформулировав цель, Кира начала примерно с того же, что и прежде. Изометрические упражнения, неприятные воспоминания, физическое и эмоциональное напряжение… все, что она могла изобрести для испытания Кроткого Клинка. Когда она уверилась, что контролирует чужь лучше прежнего, – тогда и только тогда она принялась экспериментировать, понемногу ослабляя диктаторскую власть над Кротким Клинком. Сначала совсем чуть-чуть, оставляя чужи самую малость свободы, чтобы проверить, как та решит действовать.

Результаты оказались неоднозначными. Примерно в половине случаев чужь делала именно то, чего Кира хотела, и именно так, как она хотела, – формировала желанный узор на поверхности, помогала удержаться в неудобной позе и выполняла прочие задания. Примерно в четверти случаев Кроткий Клинок делал то, что она хотела, не так, как она ожидала. В остальных же случаях он реагировал совершенно неожиданно или неразумно, выбрасывая во все стороны шипы или щупальца. Разумеется, именно такие случаи больше всего беспокоили Киру.