Он только рассмеялся.

– Любила ли я тебя когда-нибудь? – тихо спросила я.

Он рухнул на землю в дальнем конце камеры.

– Не знаю. Я не знаю.

Я кивнула.

– Мы собирались пожениться, – прошептал он, – но я не знал, что ты грехотворец, а потом на моего отца выписали Ордер.

Да, моя ложь была хуже преступлений, которые совершил его отец.

– Должно быть, я любила тебя, – я закрыла глаза и попыталась представить это. – Я приехала сюда вместо того, чтобы позволить им забрать Уилла.

– Мне нравится думать, что это так, – прошептал Джулиан.

Я взглянула на него, заметив, как напряглись его руки и подергивались икры.

– Если бы сегодня мы уехали и спасли советников, ты бы все равно захотел на мне жениться?

Он бросился на меня. Его руки ударились о прутья, и я отступила назад. Его пальцы едва коснулись моей груди, и я подпрыгнула, как бы, случайно, выронив из кармана перочинный нож. Я смотрела прямо на него и сделала вид, что ничего не замечаю. Мой благотворец заскулил.

– Ты предала меня, – сказал он. – Я бы отдал тебе все. Я спасал нас. Они тянут тебя назад.

– Тогда я с этим смирюсь, потому что я – часть Цинлиры и должна поддерживать свой народ, – сказала я. – Мы не должны измеряться пользой, которую приносим. Там, снаружи, тысячи таких, как ты. Успех всегда является показателем чистой самодостаточности. Ты не особенный, я не особенная, и, конечно, ты не можешь решать, кто будет жить, а кто умрет. Ты ничем не лучше других. Мне надоело быть тихой и скромной. Это то, чего всегда хотели совет, суд и суверен. А я отказываюсь дать им то, чего они хотят.

Он склонил голову под каким-то странным углом.

– Лорена, как они будут править?

– Ты одержим идеей правления. Это не имеет значения.

– То есть править будешь ты, – сказал он и снова рассмеялся.

– Через пять дней наследие Чейзов исчезнет, – сказала я, уходя. – Я рада, что отказалась от половины воспоминаний о тебе.

Потому что после этого мне будет не так больно.