— Ну и зачем? — бесцветно, словно спрашивал самого мироздания, произнёс Семён.

Вивисектор довольно серьезно пострадал борясь с монстром, но вместо того, чтобы перевязать раны, он предпочёл просто помедитировать.

— Ты любил Карину. Значит всё понимаешь.

— Что ты несёшь? Эта сука предала нас! Всю Академию предала!

— И всё ещё любишь, Семён. Я знаю, — игнорируя его монолог продолжил я. — Просто тебе не повезло. А им повезло.

— Красавица и Чудовище, — невесело усмехнулся Фобос.

— Ага. Охотник влюбился в жертву. Драма, достойная красивого женского романа, — прикрыв глаза и немного мечтая произнёс я.

— Поэтому ты их отпустил?

— Нет. Совсем нет. Их история действительно посеяла во мне зерно сомнения, но причина в другом. Когда ты дрался с Адамом, он «разгонял» ядро. Копил силы для какой-то ультимативной способности и если бы реликт её применил…

— Значит всё-таки не благородные позывы, а холодный расчёт, — усмехнулся Семён. — прямо как Карина.

— Я убил её сегодня, — не знаю зачем признался я.

— Да ладно!!! — аж подскочил он и округлив глаза будто ждал что я сейчас воскликну — «Шутка!».

— Ага. В окно выкинул.

Семён хотел сказать что-то ещё, но произошло странное. Время будто замедлилось, его движения стали плавными, а мимика какой-то смешной. Я попытался было вскочить и вновь схватиться за катану, но и сам будто погрузился в густой клейстер.

Предрассветные сумерки, которые только-только начали выступать вместо утреннему часу вновь сгустились. Подул промозглый, ледяной ветер. И всё ещё пытаясь подняться, я не заметил как перед нами появилась высокая мужская фигура.

— Где он? — потребовал человек, его лица я не мог разглядеть.

Только очертания. Смутно знакомое очертания. А ещё от таинственного незнакомца веяло силой, способной игнорировать замедление времени. А может быть наоборот, неведомая сила что сгустила темноту утра и течение времени ему и принадлежала!?

— Ослабь давление, Виктор, — произнёс второй голос.

Сухой и дребезжащий, словно неровный хор одинаковых голосов. Он не мог принадлежать человеку.

Незнакомец сложил глифы на пальцах и наваждение растаяло возвращая привычное течение времени.