Жёлтые пятна сменяет радужный вихрь. Следом исчезает боль.

А потом вместо тьмы всё вокруг заливает абсолютный, всепоглощающий свет.

Десять дней назад

Маленький тихий городок, дом в ночном саду, пахнущем остывающим асфальтом и душистым табаком…

В одной комнате у открытого гардероба сидит, скрестив ноги, Лайза. За её спиной чемодан, в нём – аккуратно сложенная одежда; девушка перебирает стопки вещей в шкафу, но смотрит не на них, а куда-то сквозь, и мысли её явно не здесь.

В другой на кровати лежит Эш. Его чемодан уже собран и стоит под столом, закрытый. Свет выключен, но мальчик не спит; он неотрывно глядит в потолок, во взгляде – непонимание и тоска.

Посреди третьей комнаты стоит Сабелла Форбиден. Скрестив руки, она кусает блеклые губы, и свет ночника бросает тень на бледное лицо, фиолетовыми пятнами ложась под тусклые сизые глаза.

– Вы всё правильно сделали, – тихий голос Коула вплетается в шелест листьев за открытым окном. – Когда говорили с детьми.

Женщина оборачивается: сид стоит снаружи, под зелёными ветвями сирени. Лицо его бесстрастно, в глазах – аметистовая сталь; он не похож ни на Коула, что появился четыре года назад, ни на того, что пришёл вчера.

У первого была надежда. Второй походил на мертвеца, чьё сердце бьётся лишь по недоразумению.

Этот Коул не был жив, но им двигала цель. Цель, ради которой он готов был переступить через всё, что встанет на его пути.

– Я уже боялась, что ты исчез. – Леди Форбиден выдаёт своё облегчение только тем, что напряжённая морщинка меж её бровей становится чуть меньше. – Слился со своим двойником.

– Я тоже этого боялся. Но завтра двойник покинет Харлер, и я смогу быть рядом с Лайзой беспрепятственно. Покуда у меня хватит сил.

Леди Форбиден подходит к окну:

– Я уговорю Лайзу не ходить завтра в колледж. Пусть отсидится дома. Даже если у неё возникнет желание пойти ту…

– Нет, – произносит сид. – Она должна пойти.

Морщинка на переносице Сабеллы вновь становится глубже.

– Ты же говорил, что если она пойдёт, то… Разве так не будет безопаснее?