— Думаю, нам всем не терпится узнать текущее положение дел, — наконец проговорил Дуглас после непродолжительного обмена светскими любезностями и мнениями о погоде. — Кардинал не связывался с вами напрямую?

— Он приехал вечером после того, как Дани появился в церкви, — ответила госпожа Боро, аккуратно отпивая чай из фарфоровой чашечки с позолоченным ободком. — Конечно, устроил скандал, но мы оба понимали, что ничего он тут поделать не может.

— Он заставил меня удалить видео, которое мы с вами тогда записали, — добавил Дани, посасывая печенье. — И поклясться, что никто не узнает о том, что я омега. Припугнул, что в ином случае за мою болтливость будут расплачиваться те, кто мне дорог.

— Как… мило было с его стороны предупредить об этом, — хмыкнул Йон, видимо, прекрасно поняв, о ком именно шла речь. — Не то чтобы ходить с мишенью на спине было мне в новинку, но все же.

— Я постаралась до него донести, что обнародование правды не в наших интересах тоже, — отметила госпожа Боро. — Пока Дани считают альфой, он полноправный преемник своего отца в том числе в том, что касается титула.

— Значит, это правда? — уточнил мой альфа, поймав взгляд Медвежонка и чуть отклонившись назад, чтобы не столкнуться с ним нос к носу. Я только в тот момент задалась вопросом, зачем старшая омега вообще посадила их вместе так, что они были практически прижаты друг к другу. — Ты собираешься стать новым кардиналом?

— Это… звучит как бред, да? — нервно усмехнулся тот, и смешливая растерянность на его лице вдруг напомнила мне о том, каким он был раньше, отчего впервые за все время этой встречи я ощутила теплый толчок в груди. — Я сам не знал, что этот обычай все еще действует.

— Формально это старая традиция, которой большинство кардиналов не придерживается, однако в случае Дани иначе и быть не могло, — с нескрываемой гордостью произнесла его мать. — Он слишком значим для Церкви и для всего мира, ведь он воплощение надежды, которую многие уже утратили. Мы должны быть осторожны, но если все сделаем правильно, то получение им кардинальской мантии это просто вопрос времени. Особенно если его отец станет новым Иерархом.

По ее лицу я видела, что иного развития событий она не допускает и даже не приемлет. Ее любовь к сыну, пережившая такое жестокое потрясение после его исчезновения и всех этих домыслов о том, какую роль в этом сыграл ее муж, сейчас ощущалась как нечто всеподавляющее и почти яростное в своей природе. Она готова была не только защищать его любой ценой, но и собиралась приложить все усилия, чтобы Дани стал тем, кем ему положено было быть. Чего бы это ей ни стоило.