— Твои слова ранят мне сердце, — сказал Остин, и кивнул: — но они истинны.

— Это наши земли. Вся равнина Трион когда-то принадлежала золоту эльфийской короны, — ее голосок звенел пением весеннего ручья. — Надо созвать совет. Ты сын валларро. Ты властен призвать властителей нашего народа. Всех, кто еще жив. Здесь, неподалеку есть еще несколько приютов. Услышав твой зов — они придут.

Остин слушал и темнел лицом.

— Падение Эбертрейла и разгром Эмин Элэма — только начало. Ты сам говорил: король темных эльфов собрал наемников. Они готовятся к решающей битве. Никто не останется в стороне. На кону судьба нашего мира.

Поразмыслив Остин согласился:

— Горько признавать — ты во всем права. — А потом встретился с ней взглядом. — Оргол Дол не самое лучшее место для общего сбора, но и не самое худшее. Утром я разошлю вестников на север, запад и юг.

Арианна улыбнулась.

Ветви вяза застонали под налетевшим порывом. На горизонте потухла звезда и речная гладь вскипела яростным шумом. Хлынул дождь. Костры на побережье гасли один за другим, и чернота ночи подернулась дымчатым паром.

Кажется, Остин и Арианна даже не заметили: все сидели и сидели, не сводя друг с друга глаз. Воздух меж ними словно накалился. Он сдвинул руку — их пальцы соприкоснулись. Свет искренней любви вспыхнул в его сердце и озарил открытые участки кожи: молчать о пылающих чувствах стало невыносимой пыткой.

Признание сорвалось с его губ:

— Я люблю тебя.

Оно было, как гром средь тихих зимних сумерек. Серый глаз загорелся теплым блеском надежды, по лицу потекли лучики золотого света. Он ждал ответ… Но улыбка на губах Арианны погасла и девушка отпрянула. Лицо скрыл пепельный водопад, пальцы исчезли в широких рукавах. Шум дождя неожиданно стал резким, раняще звонким и пронзил сердце подобно стали.

Остин отвернулся — не этого он ожидал. Надежду, воссиявшую в благородном сердце, задуло, точно пламя свечи. Она столько лет была рядом, но ее сердце всегда было далеко — холодная, как кусок льда, недосягаемая, как лучистая звезда Мал'Алэна. Ее бессмертная красота создана не для него, она никогда не любила и никогда не полюбит его — простого эльфа и сына валларро, беглеца, потерявшего дом и смысл жизни; но как ни горько принимать правду, ее придется принять. Лучше сейчас. Боль уйдет. Со временем. А если нет — свет Арвы Антре засияет для него вечным покоем, как избавление от бремени непосильной муки.

Из лагеря доносились приглушенные шелест и звон — эльфы прятали утварь, закутывались в плащи. Скулили псы, недовольно фыркали кони. Веяло дымом и пряными ароматами весенних трав, а воздух наливался непередаваемой свежестью.