Наступила глубокая ночь, но еще ни один из двадцати бесстрашных воинов не вернулся. Устремляя взор в дождливую пустошь, Остин пытался рассмотреть хоть какие-нибудь движения, но этим вечером над Оргол Долом безраздельно властвовала непроницаемая эльфийскому взору стена мрака.

— Только тьма, — вздохнул он, возвращаясь к костру.

— Да будь у вас хоть два глаза в такой темноте все равно ничего не рассмотреть, — хмыкнул Эридан, дожевывая лепешку.

— Скорость хороша только при ловле блох, — улыбнулся Андреа, — в деле мира и войны поспешность не к добру. Они вернуться в час, отмерянный звездами.

— Согласен, — Остин опустился между Левеандилом и Эриданом и принял из рук девушки краюху хлеба и белый мягкий сыр.

Эридан отхлебнул медового нектара из серебряной фляжки, которую всегда носил при себе и протянул сестре, но Арианна отказалась.

— Дай-ка мне, — попросил Лекс и вздрогнул от боли в руке.

— Я могу помочь… — чарующе промурлыкала девушка.

— Не надо. — Отказался упрямый мальчишка и сдвинулся ближе к Рамендилу.

Тот (доев скудный ужин) косо поглядел на Лекса. «Упрямец», читалось в его глазах, но Лексу было все равно.

Меж тем Остин распорядился:

— Через три часа смена караула.

Где-то на восточной стене несли дозор Люка и его новый ученик Элла. Около Западных Крепостных Ворот встали Хегельдер и Эллион Первый Лук. После полуночи их сменят братья Левеандил и Рамендил; а Остин и Андреа заступят на восток.

— Есть время вздремнуть, — потянулся Андреа.

— Небо словно прохудилось. Мне в такой дождь не уснуть, — печально сказал Левеандил и вынул резную флейту из запахнутого полукафтанья, расшитого золотом.

Над мраком потекли переливы сотканные печалями прошлых расставаний, тоской былых разлук, надеждами на новые теплые встречи и в костре заплясали крошечные былинки видений. Эридану показалось, даже ветер стих, прислушиваясь к плачу по утраченным надеждам, а мокрые облака затрепетались, расступаясь светом звезд. Он прикрыл глаза и опустил голову на плечо молчаливой сестры. Игра эбертрейльца Левеандила очаровала и горечь понемногу отпустила измученные эльфийские сердца.

За соседним костром лекарь Эстрадир вел сказ о короне Лагоринора, что звалась Неугасимая Звезда. Теплый голос вещал:

— … она заключала в себе неограниченное могущество, даруя жизнь или же отбирая ее. Знания о том, кто выковал Неугасимую Звезду, из какого материала и зачем — давно утрачены, но мы помним, она была прекраснее всего, чем когда-либо обладал наш народ. Она пылала, как солнце, была легка, как облако…

Справа слышался звонкий голос валларро Агроэлла Летняя Флейта. Собрав вокруг стайку юных эльфов и эльфиек, не пожелавших коротать дождливую ночь в духоте стен, мудрый владыка Серебряной Заводи рассказывал притчу об Оргол Доле: