Его знобило, как от порывов пронизывающего ветра. Ледяная боль сжимала сердце, перехватывала дыханье и разрывала каждую клеточку искалеченного тела. В ночном бреду чудились ожившие тени, что пытались его задушить; он срывался в бездонные колодцы, полные мрака и захлебывался в горечи мертвых вод; чуял опаляющий зной зла, затаившийся за неприступными стенами Ночной Страны, и слышал их губительный зов.

— Габриэл, вернись… Освободи нас…

Он дернулся и проснулся. Попытался пошевелить рукой — она в цепях, вторая тоже. Шевельнул головой и вздрогнул от боли — шею оцарапали заостренные шипы. Постарался открыть глаза — не смог, их стягивала тугая повязка. На щеках мокро. Слезы. Нет, липкая подстывшая кровь. Он ослеп? Ах, да…

Воспоминания пронеслись черно-белым калейдоскопом. Подгорная тропа и Ноэл Песнь Скорби. Изломы Эндов и Полуночный Путь, подсвечный тусклыми факелами. Схватка с Брегоном у Врат Разделения Душ и… Габриэл дернулся — Звездочет трижды ударил его кинжалом, перед тем, как издохнуть в том мраке, — теперь понятно, почему рубаха облепила горящую спину, а он сидит в вязкой луже собственной крови.

Воин безнадежно вздохнул — он-то надеялся, что давно на пути к Последним Вратам, а Иссиль опять вернула его в жестокий, беспощадный подлунный мир. Как он устал. Когда все это закончится.

Пахло сыростью и железом. Монотонно гудели доски. Совсем близко горланили на орочьем наречье аноттэ, топали тяжелые сапоги. Сбоку потрескивало жаркое пламя. Он в тюрьме, и скорее всего в корабельной. За бортами отчетливо хрипел свирепый голос неба, в узкие подпотолочные окна лучился слабый полуденный свет.

Преодолев жгучую волну боли, он медленно прислонился к стене и…

Раздался стон. Отчетливый, жалобный стон. Пальцы Габриэла похолодели. Он здесь не один? Левее зажурчали кандалы. И снова грустный, горький стон. А после тихий голосок забормотал на шеере — языке Либера. Возле него фавн, понял темный эльф.

Будто почуяв, что к исчадию вернулось сознание, тот перешел на всеобщий:

— У меня был дом. И дружная семья… — всхлип, лязг цепей. — С рассветом мы уходили на виноградные поля и трудились там до первых звезд. Выращивали красные и розовые сорта винограда. Готовили вино. «Сан-Гриал», «Ласточкино гнездо», «Штоф'Икем» — вот фирменные марки нашего семейства. Слышали о таких? — Печальный вздох. — Конечно, нет. Знаю, что до всем известного «Клэт де Ви» им далеко, но… — скорбное вытье, — я любил свой до-ом, свое ремесло-о. Понимаете, люби-ил…

Шерл не отвечал.

Фавн, в общем-то, не ждал. Знал, что темный слишком слаб и измучен для разговоров.