Честер метнулся за пикси-духом, поймав в ладоши — ничего другого не оставалось.

И тут церемониймейстер понял, что опять совершил глупость — боясь смотреть, что случилось с жизнью, он все же разомкнул ладоши…

Призрачно-зеленая точка ударилась ему о нос, но обсчиталась, тут же угадив прямиком в стеклянную ловушку.

Честер часто задышал, поднял пузырек и посмотрел на него — внутри светился новый шанс, новая возможность. Но… Бальзаме.

Чернокниг посмотрел на тело брата, попятился к стенке, словно тот внезапно решил встать, кое-как добрел до лестницы, спустился на первый этаж, выбежав вон. Церемониймейстер задыхался от приторной сладости вечера. Ему захотелось плеваться.

Честер даже не запер дверь, ноги подводили, слегка заплетаясь. Лучший свадебный церемониймейстер всех семи городов побрел по улицам Хрусталии, держа в руках самую настоящую жизнь и не понимая, как жить дальше, но понимая, что делать — у «Почты духов» появился новый шанс, добытый кровью. А уж ускользнет ли возможность на этот раз — не ясно было никому.

Мисс Спаркл, оказывается, обладала еще одним талантом — она была не только невероятно говорливой, но и невероятно назойливой и медлительной. Даже методы Диафрагма не помогали ее выпроводить. Журналистке словно медом намазали, так она еще к этому меду намертво прилипла — жужжала вокруг Аллигории, донимала ее вопросами, записывала впечатления и просила говорить помедленнее, хотя сама тараторила, как ткацкий станок. Правда, когда хозяйка дома уже начинала проваливаться в лагуны сна, засыпая в буквальном смысле, мисс Спаркл наконец-то ушла — последним из гостей, если не считать Глиццерина и Увертюра.

Режиссеру, по-хорошему, уже давно нужно было уйти — сцену демонтировали и отнесли восвояси, трубки с бронзовыми дым-машинами — тоже. Но Увертюр, видимо, собирался дождаться Пшикса, который неспешно помогал Октавае тушить свечи, из-за которых дом теперь еще несколько дней будет благоухать апельсиновым маслом.

— Господин Пшикс, а можно как-нибудь побыстрее? — нахмурился усевшийся на стул главный режиссер.

— А вы меня ждете? — удивился пиротехник.

— Нет, себя, — огрызнулся Увертюр, поправляя красный пиджак.

— Но я, наверное, останусь здесь. Я вам не говорил?

Такого ответа главный режиссер не ожидал, но Глиццерин решил забить окончательный гвоздь в крышку гроба.

— И завтра, наверное, опоздаю…

Режиссер тут же включил защитный механизм, который автоматически срабатывает у любого начальства в стрессовых ситуациях.

— Пшикс, с таким графиком я вас точно никогда не повышу…

— Ну и ничего страшного, — ответил Пшикс. — Уже как-то… не так сильно хочется.