Траг’Ул так и сделал, и Ульдиссиан в изумлении уставился на открывшуюся картину.

– Так, значит… значит…

– Да.

Вдаваться в подробности дракону не потребовалось.

Ульдиссиан улыбнулся и воздел руки к небу. Все тревоги его развеялись, будто туман поутру.

– И это все, что от меня нужно? Просто пожелать?

– Выбор, как всегда, за тобой.

С этим дракон и ушел. Помощь его человеку больше не требовалась.

Прибегнув к дару, сын Диомеда взглянул напоследок на тех, кто ему ближе, дороже всех прочих – на Мендельна, Ахилия и Серентию. Прежде чем продолжить задуманное, ему предстояла еще пара дел. Отмерив толику сил, которой мог распоряжаться без опаски, Ульдиссиан принялся исправлять, менять к лучшему судьбы друзей и брата.

Покончив с этим, сын Диомеда поднял взгляд… однако вовсе не к небу. Заглянул он гораздо дальше – в то самое место, в то самое время, что открыл для него дракон.

Сдерживаемые внутри, силы ярились, рвались на свободу.

Пожалуй, пора.

Вновь улыбнувшись, Ульдиссиан направил ток силы вовне. Вспыхнувший свет озарил и луга, и джунгли, и весь Санктуарий, однако вреда он никому не чинил – напротив, нес с собою умиротворение. Касаясь всего живого, он исцелял, утешал каждого, кто как-либо пострадал от появления эдиремов и чудом предотвращенного конца света.

Затем Ульдиссиан вновь созвал силы к себе и выплеснул их далеко-далеко, за пределы родного мира, а там его мощь волной хлынула во все стороны разом. Чувствуя нарастающее давление, сын Диомеда понял: последний миг близок. Что ж, он готов… и родной мир к этому приготовил.

Выплеск первозданной энергии встряхнул весь Санктуарий до основания. Ульдиссиан взревел, но вовсе не от боли. Преображение привело его в небывалый восторг. Некогда – простой человек, он стал существом, сущностью, непостижимой даже для ангелов с демонами. На миг он сделался и Санктуарием, и всем, что его окружало. Сейчас рядом с ним показался бы ничтожным сам Траг’Ул… да и любое другое создание схожего калибра.

Вот необходимое и завершено. Вот желанное и достигнуто.