— Стреляли.

— Кто?

— Кто ж знает? — Фрол Матвеевич к коляске подошел и, покопавшись, вытащил оттуда ружье. Точнее Стася решила, что вот эта штука, огромная, которую нормальному человеку и не удержать-то, и есть ружье. — От сейчас сходим и поглядим.

— Твоя правда, брате, — Матвей Фролович обзавелся парой пистолетов вида превнушительного. — А вы тут побудьте.

— На всякий случай.

— Именно.

Бес кивнул и поднялся, хлестанувши себя хвостом да по бокам. А после на купцов глянул и велел:

— Умр.

— Не отстанем, — пообещал Фрол Матвеевич. А Матвей Фролович коснулся сложенными щепотью пальцами лба. И поклонился, то ли Стасе, то ли Бесу, что было совсем уж невозможно.

И тоже ушли.

— А… мне что делать? — жалобно поинтересовалась Стася, не очень надеясь на ответ:

— Кваску испить? — Баська, высунувшись из дому, подала квасок в резной уточке, которую держала обеими руками. — Вы не думайте, возвернуться.

— Ага…

— Не впервой татей гонять…

— Точно, — Маланька лузгала семечки, правда, шелуху ссыпала в расшитый бисером кошелечек. — Папенька сказывал, что одного разу на волоке их хотели на ножи взять…

— А моего на Сытьеном перевале. Там болота кругом.

— Нехорошее место.

И главное говорят-то спокойно, будто так оно и надобно.

— Спасибо, — Стася поглядела на дом, который за прошедшие сутки ничуть не изменился. А от семечек отказалась.

И от кваску.