— Выходи, — ведьмак потер пальцем краешек круга. — Или девку отдай.

— Нет!

— А что? На кой ляд она тебе сдалась? Или твоя? Но… нет, — ноздри раздулись. — Разная кровь… стало быть, просто девка… мой правнучек шалит? Еще тот ирод, но своя кровь. Свою кровь тронуть не могу.

Это нежить произнесла с немалым сожалением.

— А давай договоримся? — она подвинулась еще немного ближе, и Ежи осознал, что не является вот этот круг, вычерченный по всем правилам магической науки, хоть какою-то преградою. Что, пожелай мертвец, он с легкостью переступит и через внешний контур, и через внутренний. — Ты мне девку, а я тебе свободу?

Ежи покачал головой.

— Чего? Думаешь, обману? Нет, договор… честь по чести… мне и крови не нужно, наше слово само по себе нерушимо, — и вновь померещилась печаль в том. — Отпущу… и дам тебе слово, чтоб по болоту пройти… старый договор, но нежить тем и хороша, что, в отличие от людей, память крепко держит. Вернешься домой… а хочешь, и клад отдам? У меня изрядно чего есть…

Махнул рукой, и доски расползлись, раскрылся пол, выпуская грязноватый сундук, цепями перетянутый.

— Что ж ты своему правнучку не отдал?

— Ему неможно, — серьезно ответил ведьмак. — Гнилой он изнутри. Такому сколько ни дай, а все мало будет. А иные не приходили. Жаль.

Он хлопнул ладонью по крышке, и та откинулась.

Сундук был полон.

И не монетами. Ежи даже сперва не понял, что в нем, потому как представить было невозможно, что драконьи камни могут быть… это же редкость неимоверная. И добывают их, почитай, на самом краю мира. И… и стоят они столько, что…

…наставник как-то показал им амулет с драконьим камнем, крохотным, с лепесток ромашки, но способным вобрать невообразимое количество силы.

…говорят, что в царском венце целых пять камней, а потому венец этот — не просто символ высочайшей власти, но и сложнейший артефакт, который хранит силою своею, что государя-батюшку, что все Беловодье… про Беловодье, конечно, преувеличивали, но в способность сохранить государя Ежи верил.

А тут…

— Так что? — мертвец зачерпнул камни горстью, бросил под ноги, и те покатились, перебрались через границу круга, который тотчас замерцал, потому как камни пустые и силу потянули. — Меняемся?  Ты мне девку, а я тебе клад. Богатым станешь. Известным станешь. А если голова не пуста, то и сильным… с ними-то силой проще…

— Нет, — Ежи поднял камешек и, покрутив в руках, — неограненый, тот больше напоминал кусок оплавленного стекла, в котором то появлялись, то гасли редкие искры. — Если хочешь… бери меня.

— Тебя?

Ежи кивнул.