Она успела причесаться.

И косу заплела.

И все одно чувствовала себя неудобно. А Стася чувствовала это вот неудобство, за что ей самой тоже неудобно было.

— Вот и познакомились, вот и ладненько… — Марьяна хлопнула в ладоши. — Чаек стынет… а вы, матушка, не переживайте. Ведьмы тоже люди. И позаботимся, поможем… что словом, что делом… пейте вот чаечек…

И сама чашку наполнила, покрутила в пальцах.

— Ишь ты… ныне такой роскоши и не увидишь.

Стася опустилась на лавку, ничуть не удивившись, когда под столом ноги её коснулось что-то донельзя мягкое. Небось опять кто-то сбежал.

Или правильнее будет сказать, что пришел?

Она как-то поначалу пыталась запирать котят в одной комнате, здраво рассудив, что пусть лучше они эту комнату портят, чем весь дом. Но оказалась, что запертая дверь преградой не является. И зверье с завидным упорством и неведомым способом умудрялось оказываться там, где ему было не место.

Стася привыкла.

— Надо… наверное… сообщить куда-то? — Стася оглядела женщин, которые сосредоточенно пили чай с видом таким, будто не было в мире задачи важнее. — В… полицию?

— Страже доложат, — сказала Аграфена Марьяновна.

— А…

— Маг очуняет, полежит пару денечков, помается, а там и отойдет… с силой, конечно, оно пока не понятно, чего будет. Такие проклятья даром не проходят. Но уж лучше живой и без силы, чем совсем покойник, — кажется, Марьяна Францевна желала утешить, только кого — не понятно.

Стасе же подумалось, что Дурбин вряд ли обрадуется. И что, возможно, он предпочел бы как раз второй вариант.

— А…

— За девонькой маг пошел, — сказала Эльжбета Витольдовна, сушечку в пальцах разламывая. — И лес твой ему подсобит.

— Да и сама послушай…

И уставились на Стасю, будто вот должна она… что она должна? Очередное чудо? Стася потерла ладонь о платье, пытаясь вызвать знакомый зуд и чужую силу, но ладонь не чесалась.

Сила спала.